Воронка второго шанса - Анна Михайлова

— Драг! — тихонько позвала.

— М-м-м? — пророкотал он, не открывая глаз. Она с удовольствием потерлась щекой о его плечо. Этот идущий из глубины низкий вибрирующий звук с недавних пор стал ее личным фетишем.

— Мне Яра сказала с тобой посоветоваться.

— И?

— Что «и»?

— Советуйся. Я весь внимание.

— Это про… контрацепцию.

— Вот как? — он с интересом повернул голову и прижал к себе жену чуть крепче. Чувствовал, что смущается, но решил не мешать выговориться. Краснея и запинаясь, она продолжила.

— Я хотела узнать, как тут с этим. И Яра сказала про какие-то настои Мары. И что у волхвов могут быть каки-то особенности…

— Они есть. Нежеланные дети нам не грозят, — спокойно подтвердил он.

— Это как?

— Ничего экстраординарного. Я просто могу регулировать жизнеспособность своего семени. Правда есть одно «но»…

— Какое? — насторожилась Лера.

— Ничего особенного, — он устал говорить с макушкой и перетащил жену на себя, чтобы видеть ее глаза. Девушка доверчиво распласталась на нем медузой, положив подбородок на сложенные ладони.

— В тот наш первый раз события происходили настолько стремительно, что я, единственный раз в жизни, не принял нужные меры.

— И? Подожди, ты что, хочешь сказать, что я уж… — Лера попыталась распрямиться, но молниеносным движением он перевернулся, подмяв ее под себя. Руки, которыми она пыталась сопротивляться, он поднял и зажал над ее головой, — это нечестно! Как ты мог? — отчаянно выкрикнула она.

— Мышка, неужели ты думаешь я сделал это специально? Когда ты сползала по моей спине с холодеющими руками, мне вот уж точно было не до контрацепции. А потом мы оба были в отключке.

Лера сердито засопела. Хотя задрожавший подбородок говорил о том, что вот-вот польются слезы.

— Послушай. Послушай меня, родная, — он повернул ее голову и посмотрел прямо в глаза, — если ты не хочешь этого ребенка — его не будет.

— Ты что…? — расширились янтарные глаза.

— Я это сделаю. Чтобы ты не чувствовала себя обманутой. Никакого вреда для твоего здоровья не будет, — в серых глазах застыла печаль, но голос был тверд, — а потом мы запланируем все, как надо.

— Так нельзя!

— Я не хочу, чтобы наш ребенок стал для тебя нежеланным. Чтобы ты смотрела на него и испытывала досаду.

— Мне просто страшно, — прошептала она, — я же молодая и глупая. Я не справлюсь. Поцелуй, меня пожалуйста.

— Ничего не бойся, моя храбрая мышка. Я рядом. И помогу во всем, — нежный, заботливый поцелуй накрыл ее губы. Драгомир не собирался останавливаться на одном. Но девушка заворочалась под ним, начала выворачивать голову.

— Остались еще нерешенные вопросы? — насмешливо спросил Драгомир. Мужская ладонь во всю гуляла по бедру, мешая рационально думать.

— Подожди. Я же не спросила: а ты рад? Хочешь или…

— Весна моя, тебе нужно научится четче формулировать. Тебя я хочу всегда. Или ты не про это?

— Конечно не про это! Я про… про…

— Про…? — Драгомир категорически не собирался ей помогать. Ему нравилось наблюдать за сменой эмоций на лице. Когда смущение мало-помалу уступало гневу. Его огневка по-прежнему вспыхивала, как порох.

— Ты понял про что я! Я про детей.

— А…. Ты уж прости, муж у тебя старенький, соображает туго…

— Может мне его тогда придушить сейчас? Чтоб не мучился! — еще больше разозлилась Лера.

— Не сердись, весна моя, — смеясь, Драгомир начал целовать ее лицо короткими нежными поцелуями, — конечно я рад. Да так, что просто лопну от гордости.

Он чуть сместился и лег на бок. Понял, что нужно рассказать все прямо сейчас, иначе тараканы в ее голове сплетут такую паутину из домыслов и страхов, что он замучается распутывать.

Большая загорелая ладонь легла на ее плоский животик. Словно поглаживая величайшую драгоценность, длинные пальцы начали вырисовывать на нем узоры. Успокаивая, даря ощущение безопасности.

— У нас, у волхвов очень строгий отбор избранников. Если боги не примут пару — они лишают силы. Навсегда. Поэтому многие из нас привыкают к мысли остаться в одиночестве. Это куда лучше, чем с ампутированной силой. В не благословленном браке детей у волхвов не будет, даже если беременность состоится. Сейчас все изменилось, но я давно смирился с мыслью, что дети — это то, чего у меня не будет. Никогда. Это была аксиома, которую ты, моя маленькая, разрушила щелчком пальцев. Как умеешь только ты.

Он отклонился и поцеловал подрагивающий живот, в котором уже уверенно билась маленькая жизнь.

— А почему ты мне не сказал? — прошептала Лера, укладываясь в его объятья.

— Не поверишь — струсил. Я захлебывался от счастья, но только на миг представил, что ты, как сейчас, рассердишься или расстроишься — и стало страшно. Что моя радость может стать для тебя обузой. И ты захочешь от нее избавиться.

— Захочу?

— Ты дитя своего мира, мышка. У вас аборт — это как сходить на маникюр. Я должен был это учитывать.

— Но ты же знаешь, что я не… Подожди. Ты казал — «от нее»?

Он улыбнулся и погладил большим пальцем нежный румянец на скуле.

— Как всегда выцепила главное. Это девочка, мышонок. Ты носишь под сердцем нашу дочь.

Глава 47

Яра раз только полушуткой заикнулась волхву, что надо бы невесту перед свадьбой дней на несколько оставить в доме родственников. Жених зыркнул так, что была бы трусливее — испугалась. Оставалось только хохотать над тем, каким жадным собственником стал бывший ловелас.

Потому и привез, скрепя сердце, жену всего за день до пира. И грозился передумать и увести обратно. Еще и не выпускал из объятий весь вечер, усадив себе на колени. Она смущалась было по началу, но Яра быстро обстановку разрядила. Кому как не ей знать про открытое выражение чувств влюбленным мужчиной? Беригор благодушно посмеивался над другом, но тот лишь лениво отшучивался. Спустившись за женой туда, откуда не возвращаются, он понял, что привычка скрывать чувства может закончится тем, что можно банально не успеть. Не успеть рассказать все, что на душе и на сердце. И будет необратимо поздно.

А потому Драгомир обнимал сидящую на коленях хрупкую жену, шептал на ушко нежности и периодически поглаживал