Эпоха королей - Нира Страусс

Его слова пронзили всё моё тело, или, по крайней мере, так мне казалось. От горящих щёк до кончиков пальцев ног. Они подавляли жжение в моём животе, пытаясь его унять. Тьма притаилась и настороженно наблюдала.

Тем не менее…

— Красиво говоришь, конечно, но не было ли проще рассказать мне правду до того, как она вот так обрушилась на меня? Ты знал, как много стоит на кону, предупреждал меня несколько раз о том, как опасен Двор, и всё же молчал, пока я случайно не узнаю, кто ты, прямо на параде?

Я внимательно смотрела на его лицо, ища малейшую трещинку в этой идеальной маске скорби и сильных переживаний. Я хорошо разбираюсь в окружающих. Моё чутьё никогда не подводило меня.

То же самое чутьё говорило тебе, что он заслуживает доверия.

А если я была ослеплена наид-наком?

А если он и сейчас лжёт?

— Значит, и все остальные — Сейдж, Абердин, Пвил, даже Гвен — не заслуживают доверия? Ведь они тоже мне лгали.

Мою голову переполняли разумные сомнения, но сердце шло вразрез с ними. Разум с болезненной ясностью вспоминал все уроки моей матери, все мгновения страха, одиночества и печали. Сердце же, напротив, вспоминало аромат ванили в библиотеке, ощущение безопасности, возникшее во мне, едва я переступила порог замка.

Он провёл руками по голове, взъерошив свои чёрные волосы. От безупречной прически, что была у него утром, не осталось и следа.

— Не думаю, что когда-нибудь прощу себя за это, — признался он. Вместо того чтобы смотреть на меня, он опустил взгляд в пол. — Клянусь тремя богинями, я пытался. В день, когда мы прощались, я искал тебя, чтобы рассказать всё. Пвил и Аб поддерживали меня. Они уверяли, что самое страшное, что может случиться, — так это то, что ты отрежешь мне яйца и повесишь их рядом с сушёными травами Хопа. — Его губы скривились в безрадостной улыбке. — Но потом я увидел, как ты играешь в грязи с Гвен, Сейдж и Веледой. Впервые со дня нашего знакомства ты смеялась, такая красивая и беззаботная, что мой мир содрогнулся от одной лишь мысли, что я могу это разрушить. Так что я не смог. Я поступил как трус и ушёл, зная, что всё закончится именно так. — Он развёл руками, окидывая взглядом спальню и расстояние, которое нас разделяло. — Поэтому я не защищаюсь, sliseag. Я заслуживаю твоей ярости.

Мои губы слегка приоткрылись, когда стало невозможно продолжать дышать только через нос. Казалось, что моей груди внезапно потребовалась гораздо больше воздуха, потому что он отнял его у меня.

Я пыталась подобрать слова, новые обвинения. Где же они? Оправдывало ли всю его ложь то, что он увидел, как я смеюсь?

— Я…

Движение над его плечом отвлекло меня. Полоска тьмы потянулась к нему от одного из столбиков кровати и почти коснулась Мэддокса. Я запаниковала, несмотря на то, что чувствовала в ней что-то похожее на радость. Неважно, какими были её намерения, я не могла позволить ему её увидеть.

Я бросила кинжал. Мэддокс не сдвинулся ни на миллиметр, даже когда клинок пролетел так близко к его лицу, что всколыхнул волосы у виска. Лезвие вонзилось в столбик с глухим стуком, и тьма исчезла.

Мэддокс слегка повернул голову и посмотрел на красный камень, остановившийся в дюйме от его носа.

На его лице медленно появилась полуулыбка, от которой я невольно сглотнула.

— Я знаю, что ты никогда не промахиваешься, так что буду считать это хорошим знаком.

Я только что метнула оружие, чтобы скрыть монстра, живущего во мне. Ироничность ситуации убивала меня.

— Я тебя слушаю.

Расслабив плечи от облегчения, он кивнул.

— Пойдём со мной в безопасное место для разговора. Возможно, тебе захочется переодеться.

Несмотря на его слова, мне показалось, что ему нравится то, что он видит. Ночная рубашка держалась на двух тонких бретелях, и декольте было глубже, чем у платьев.

— Ты правда думаешь, что в гардеробе, подобранном Игнас, есть что-то получше? — проворчала я.

Он ответил невнятным бормотанием. Затем направился к стене, на которой висела картина Костолома. Провёл пальцами по верхнему правому углу, и картина открылась, как дверь. Внутри было темно, как в могиле; оттуда пахло плесенью.

Так вот что тьма хотела показать мне перед балом. Я сощурила глаза.

— Во всех комнатах есть тайные ходы?

Он покачал головой.

— В этом крыле только в этой.

— И ты специально устроил так, чтобы здесь поселили именно меня?

Он немного замялся перед ответом.

— Только я или те, кому я доверяю, например, Гвен и Сейдж, знают об этих проходах. Даже король о них не догадывается.

— Как король может не знать, что происходит в его собственном дворце?

Мэддокс указал в сторону открывшегося прохода.

— Уверяю тебя, я отвечу на все твои вопросы. Больше никакой лжи, sliseag, клянусь. Но не здесь.

Я глубоко вдохнула.

— Хорошо. Ты первый. И лучше не начинай опять с этой песни про безопасность и заботу.

Он попытался скрыть лёгкую улыбку, покачав головой.

— Ну что ты, я бы не посмел. Но тут темно и есть ступени. Хочешь?..

Прежде чем он успел указать на свой ремень, я отрицательно покачала головой.

— Я справлюсь. Идём.

Он выглядел не вполне уверенным, но вошёл в проход, и я услышала, как его ботинки шаркают по камню.

«Веди мои шаги, пожалуйста», — тайком попросила я тьму. Готова поклясться, что она удивилась. Обычно я просила её прекратить что-то делать, а не начать. Минуту назад я метнула в неё кинжал. И я даже не знала, возможно ли это, так что следовала за Мэддоксом с осторожностью.

Через секунду я почувствовала лёгкость в ногах. Моя нога остановилась прежде, чем удариться о ступеньку, и мне удалось избежать падения. Я ощутила тепло Мэддокса, когда он потянулся закрыть картину за нашими спинами. Это напомнило мне наш визит в дольмен.

— Готова?

— Иду за тобой.

Я двигалась, но не принимала никаких осознанных решений. Я коснулась стен, моля о том, чтобы они не раскрыли свои тайны. Мы поднялись по винтовой лестнице на несколько уровней. Спустя несколько минут я услышала тихий скрип замка, и серебристый свет пролился на нас. Луна.

Мы вышли на полукруглую террасу, пол которой слегка наклонялся вниз, как рампа. Ограждений не было, и мне не нужно было подходить к краю,