За соседней дверью - Мария Вэйдер

– Миссис Дженкис! – закричала мама, пока мы бежали к стойке.

Женщина вмиг обратила на нас внимание:

– Привет!

Мама облокотилась на стойку в попытке отдышаться.

– К нему пока нельзя, – нежно проговорила Агата. – Я сообщу доктору, что вы уже здесь.

– Хорошо, спасибо, – ответила мама.

– Подождите немного, – произнесла женщина, закопошившись за стойкой.

А мы рухнули на самые неудобные в мире стулья. И снова сцепили руки, молча поддерживая друг друга. Что бы ни случилось, мы будем вместе.

Даже к лучшему, что мы не сразу увидели врача, поскольку я только через несколько минут начала потихоньку приходить в себя. Ко мне хотя бы вернулась способность воспринимать информацию и нормально говорить.

Еще через пару минут к нам вышел Айк Паркер: высокий и стройный мужчина в белоснежном халате. Этот халат придавал его коже еще более бледный оттенок. Главной фишкой врача были взлохмаченные темные волосы, из-за которых он становился похожим на сумасшедшего ученого, а на коротком носе красовались очки в черной квадратной оправе. Думаю, именно так будет выглядеть Итан, когда станет старше.

– Как он?! – тут же поднялась мама.

Я встала следом за ней и всмотрелась в лицо мужчины, пытаясь прочесть хоть какие-то эмоции. Он удивительно ловко умел их скрывать.

– Состояние стабильное, – выдавил что-то похожее на улыбку Айк, – но он пока очень слаб. Мы сообщили вам сразу, как он очнулся, но вы сможете зайти к нему только через несколько часов.

Мы так спешили в больницу, что совершенно не подумали о состоянии папы. Люди после комы плохо воспринимают окружающий мир. Требовалось время.

– Спасибо, – пробормотала мама, силясь улыбнуться в ответ.

– Думаю, сейчас вам лучше поехать домой, – высказался врач. – Мы сообщим вам, как только появится возможность посещения.

Мама молча кивнула, а Айк вернулся к своим делам, растворившись в темном коридоре.

Мы собрались идти к выходу, но тут услышали, как тяжелые двери вновь открылись. В больницу вбежали Тайлер и Оуэн. Мужчина, как всегда, был в рабочей одежде, а Тайлер, как и я, выбежал из дома в пижаме.

Забыв обо всем, я бросилась к нему в объятия, он в то же мгновение крепко прижал меня к себе. Этого мне сейчас и не хватало. Я даже не сразу поняла, что плачу. Слеза прокатилась по щеке и впиталась в футболку парня. Несмотря на слезы, я чувствовала себя в безопасности. Нам не нужно было ничего говорить, ведь мы понимали друг друга без слов.

Оуэн и мама, стоя в сторонке, о чем-то переговаривались, но их диалог был подобен шуму. Я ощутила их взгляды на себе.

– Спасибо, – тихо буркнула я в плечо Тайлера, осознав, что он приехал ради меня.

– Не за что, – нежно прошептал он, не собираясь отпускать.

Что бы ни случилось, пока мой парень, друзья и семья со мной, все будет хорошо.

Глава 43

То, что хотелось услышать

ДЖУН

Через пару дней нам разрешили навестить папу. На этот раз дорога до больницы прошла более спокойно. Мы морально подготовились к встрече, приняв тот факт, что папа мог сильно измениться. Волнение нарастало с каждым шагом, а я плохо понимала, что происходит. Все выглядело как странный сон.

За эти два дня мы с мамой успели успокоиться и обсудить состояние отца.

Но истории про Дженнифер я так и не узнала, так как мама посчитала, что следует рассказать ее вместе с папой. Я понимала, что так будет правильно. К тому же я ждала семнадцать лет, подожду и еще два дня.

Айк поприветствовал нас сразу же, как мы зашли в больницу:

– Вы можете пройти к нему.

Глаза миссис Дженкис устремились на нас. Она слабо улыбнулась в знак поддержки, прошептав самое тихое на свете «удачи».

Мы пошли за врачом, шаг которого показался мне невероятно медленным. Все в этот момент я воспринимала ужасно растянуто, как в замедленной съемке, словно сами минуты издевались надо мной, заставляя нервничать еще больше.

Врач одарил нас ободряющим кивком и открыл дверь в темную палату. На койке все так же лежал мой отец, Алан Сандерс. Он выглядел непривычно без взъерошенных темных волос. Мы с мамой застыли на месте.

Он был очень слаб, но жив. Грудь вздымалась, а черты лица остались такими же красивыми. Правда, кровоизлияние в мозг повлияло на его внешность, подарив шрам на черепе как память о пройденном испытании.

Глядя на него, я поняла, сколько всего ему еще предстоит пройти. Папа должен заново научиться ходить и работать руками. Это будет сложно для всех нас. Мне стало грустно, но я знала, что он справится. Мы справимся.

Я обратила внимание на маму. Она лишь вяло улыбнулась, разглядывая его худое лицо. Думаю, она чувствовала себя так же, как я. Ее губы прошептали его имя.

Все это время отец изучал нас. Он просто не мог отвести от нас глаз, как и мы от него.

– Девочки мои, – услышали мы.

Я даже представить не могла, сколько сил ушло на то, чтобы это сказать.

Мы присели рядом с койкой на скрипучие стулья, но не могли начать говорить. Просто молча смотрели на него.

Тогда папа попытался пошевелить рукой:

– Джуни, – прохрипел он.

Я поняла, что он хочет взять меня за руку, поэтому дотронулась до его бледных пальцев. Его кожа оказалась очень холодной. Тем временем мама положила ладонь на его предплечье, слегка поглаживая.

– Привет, пап, – произнесла я и постаралась сдержать слезы, поскольку осознала, насколько сильно по нему соскучилась.

Мы и не заметили, как просидели несколько минут в абсолютной тишине, привыкая друг к другу.

* * *

В первую встречу я не получила информации, так как мы были слишком заняты эмоциями. Все вопросы о Дженнифер моментально улетучились из головы, как только я дотронулась до руки отца.

На следующей встрече я читала папе Шекспира. Он сам меня попросил, но в итоге заснул, а мы не стали его будить, ведь ему нужно отдыхать.

А вот на третий визит…

Мы, как и в первый раз, сидели на стульях возле его постели.

– Алан, – проговорила мама, поглаживая руку отца, – кажется, пришло время рассказать Джун правду.

– А… Амелия… – выдохнул он, как будто желая ее остановить.

– Она обо всем узнала, – виновато сказала мама.

Затем папа посмотрел на меня и едва заметно усмехнулся.

– Я знал, – прохрипел он, – рано или поздно ты бы догадалась.

Ему стоило невероятных усилий произнести такое длинное предложение.

После