Крутой поворот - Ольга Дашкова

Это было как удар током.

Его рот был теплым, настойчивым, с легким привкусом кофе и чего-то, что невозможно описать. Руки сами потянулись к его плечам, пальцы скользнули по влажной коже, и это было… о, боже.

Тело вспыхнуло, как будто внутри зажгли факел. Его язык скользнул по губам, углубляя поцелуй, и волна жара прокатилась от груди до самого низа живота.

Сердце колотилось так, что казалось, оно сейчас разорвется на части. Руки мужчины легли на талию, притягивая ближе, и ткань платья вдруг стала невыносимо тонкой, почти несуществующей.

Ощущение его пальцев, сильных, уверенных, вызвало дрожь, и в голове закружилось: «Ира, что ты творишь?»

Поцелуй был жадным, почти яростным, как будто он сдерживался очень давно и наконец сорвался. Его дыхание смешалось с моим, и каждый вдох отдавался вибрацией в теле.

Пальцами впились в его плечи, чувствуя твердость мышц, и это было слишком – слишком горячо, слишком реально. Внизу живота все сжималось, кожа горела, и хотелось только одного – чтобы это не заканчивалось.

Его губы скользнули к шее, и легкий укус заставил выдохнуть его имя: «Тимур…» – тихо, почти шепотом, но он услышал.

Рука с силой сжала бедро, чуть приподнимая край платья. Тело откликнулось мгновенно, пульс бил в висках, а разум кричал: «Остановись!»

Но остановиться было невозможно. Это было как падение с обрыва – страшно, но так захватывающе.

Тимур отстранился на секунду, его глаза потемнели, дыхание было тяжелым.

– Ирина Владимировна, – в его голосе смешались хрип и что-то еще, что заставило сердце пропустить удар. – Вы… опасная женщина.

– Это вы… – выдохнула, но он снова притянул к себе, и новый поцелуй заглушил слова.

Руки скользили по спине, прижимая так близко, что чувствовалось каждое движение его тела. Жар его кожи, его запах, его вкус – все это было как наркотик, от которого кружилась голова.

Тело дрожало, колени подгибались, и в какой-то момент показалось, что еще чуть-чуть, и ноги просто откажут. Его пальцы запутались в волосах, разрушая пучок, и локоны рассыпались по плечам.

Это было так интимно, так… правильно, что разум просто отключился.

Но где-то на краю сознания мелькнула мысль: «Павел»

И тот факт, что этот мужчина – босс.

Новый босс, которого едва знаю, и который уже перевернул все с ног на голову. Тело все еще горело, но разум начал возвращаться, как холодный душ.

Отстранилась, тяжело дыша, и посмотрела на него. Его грудь вздымалась, глаза все еще горели, но теперь в них было удивление. Или смущение? Тимур провел рукой по волосам, капли воды с его груди упали на пол.

– Это… – начал он, но замолчал, будто сам не знал, что сказать.

– Это не должно было случиться, – выпалила, чувствуя, как щеки пылают. – Я… мне надо идти.

Бросилась к двери, не оглядываясь. Сердце колотилось, тело все еще дрожало от его прикосновений, а в голове крутился хаос.

«Ирочка, ты влипла» – шептал внутренний голос.

И на этот раз он был прав.

Этот поцелуй, этот мужчина, этот момент – все это было ошибкой. Но какой сладкой ошибкой.

Коридор офиса казался бесконечным, а запах его парфюма все еще витал вокруг, как напоминание о том, что только что произошло. Рабочий день, похоже, только что стал самым незабываемым в моей жизни.

Глава 8

Конец рабочего дня.

Офис затих, коридоры пусты, только гул кондиционера нарушает тишину. На столе – кипа документов, чертежи, отчеты, которые требуют внимания.

Презентация жилого комплекса через неделю, отцовские угрозы висят над головой, как топор, а мысли не о работе. Они об Ирине Владимировне.

Ее полные чуть припухшие губы, от утреннего поцелуя в туалете, ее тело, обтянутое этим проклятым синим платьем, которое, кажется, создано, чтобы мучить. Сердце стучит, как у подростка, впервые увидевшего девушку своей мечты.

«Смешно, Каримов» 

Тридцать три года, а ведешь себя, как школьник, который краснеет от одной мысли о ней. Но тянет к этой женщине, как магнитом, и никакие отчеты, никакие отцовские нотации не могут заглушить этот жар.

Глаза с горящие огнем, бедра, которые покачиваются при ходьбе. Грудь, из-за которой мужики, могли перерезать друг друга. Она такая, такая… настоящая что ли, сексуальная, но видимо сама того не понимает.

Анжела, эта назойливая блондинка, весь день кружилась рядом, как оса. То кофе, то чай, то ее приторный голос: «Тимур Артемович, может, вам что-нибудь принести?»

Ее обтягивающая юбка и кокетливые улыбки только раздражали. В итоге нервы сдали.

«Анжела, хватит, – рявкнул, глядя ей в глаза. – Ни кофе, ни чая, ни твоих намеков. Дай работать»

Она замерла, губы дрогнули, ушла, бросив обиженный взгляд. Пусть. Ее плоская фигура и фальшивые ужимки – это не то. Не Иринка. Не тот пожар, который сжигает меня изнутри от одной только мысли о ней, заставляя член стоять колом.

Офис опустел, коллеги разошлись. Решено прогуляться по этому унылому городишке, вдохнуть свежего воздуха, выбить из головы ее образ. Но у выхода замечен свет из приоткрытой двери кабинета.

Любопытство пересиливает, заглядываю внутрь.

Ирина.

Она склонилась над чертежом, волосы выбились из пучка, падают на плечи, как темный водопад. Платье обтягивает тело, подчеркивая аппетитные формы – талию, бедра, грудь.

Дыхание перехватывает, кровь приливает вниз, и член уже твердый, как камень, натягивает ткань брюк. Она не замечает, поглощенная работой, а в голове бьется одна мысль: хочу ее.

Всегда беру то, что хочу, и сейчас это желание – как буря, сметающая все.

Дверь скрипит, когда вхожу. Она вздрагивает, поднимает голову, ее карие глаза расширяются, щеки вспыхивают.

– Тимур Артемович? – голос дрожит, но в нем есть что-то, что подливает масла в огонь.

Не отвечаю, просто шагаю ближе, сокращая расстояние. Ее запах – тонкий, с нотами цветов бьет в голову, как виски. Она отступает к столу, но не убегает, грудь вздымается, и это все, что нужно, чтобы потерять контроль.

– Ирина, – хриплю, мои губы накрывают ее.

Поцелуй жадный, почти яростный, как будто пытаюсь выпить ее всю. Она отвечает, сначала робко, потом с той же страстью, руки цепляются за плечи, пальцы мнут рубашку.

Быстро расстегивают молнию ее платья на спине, ткань скользит вниз, обнажая грудь – полную, тяжелую. Оттягиваю лифчик вниз, соски уже припухшие.

Впиваюсь в них губами, лаская языком, посасывая, и она стонет, выгибаясь навстречу. И это как сигнал, член пульсирует, штаны становятся невыносимо тесными.

Руки скользят ниже, задирает подол платья. Ее трусики уже мокрые, и это почти сводит