Зачарованный чай и колючий граф - Мария Жарова

— И этим... мы будем чинить витрину?

— А чем ещё? Золотыми гвоздями? Нету у меня других.

Он вздохнул, но взял молоток. Первые попытки были комичными. Аристократ, никогда в жизни не державший в руках ничего тяжелее меча, пытался забить гвоздь. Он промахивался, бил по пальцам — к счастью, своими волчьими рефлексами он успевал отдернуть руку в последний момент — и гвозди гнулись.

— Чёрт! — выругался он, швыряя очередной испорченный гвоздь в угол. — Как вы, люди, справляетесь с этими... штуками?

— Практика, аристократ, — усмехнулась я. — Много-много практики. Дай-ка сюда.

Я взяла у него из рук молоток, приставила гвоздь и несколькими точными ударами вбила его в дерево.

— Видишь? Не боги горшки обжигают.

Он смотрел на меня с нескрываемым уважением.

— Ты... довольно сильная для своего роста.

— Приходится, — я протянула ему обратно молоток. — Продолжаем. И постарайся не разнести то, что осталось от магазина.

К полудню мы кое-как залатали витрину. Она выглядела уродливо — доски торчали в разные стороны, кое-где зияли щели, — но, по крайней мере, закрывала проём. Каэлен стоял, опершись о косяк, и тяжело дышал. Рубаха на нём промокла от пота.

— Ну? — спросила я. — Как ощущения?

— Умираю, — простонал он. — Я лучше бы сражался с десятком сероборцев, чем ещё раз брал в руки этот... инструмент пыток.

— Привыкнешь, — повторила я свой утренний mantra. — А теперь — товар.

Разбирать полки оказалось для него не легче. Он не знал названий трав, путал банки, и когда я попросила его переставить связки сушёного дурмана, он умудрился уронить их и наглотаться пыли. Последующие десять минут он провёл, катаясь по полу в припадке хохота, пока я пыталась привести его в чувство нашатырём.

— Ты... ты должна была видеть своё лицо! — он давился смехом, вытирая слёзы. — Ты смотрела на меня, как на... на сумасшедшего!

— А ты и есть сумасшедший! — я сердилась, но не могла сдержать улыбку. — Дурман, Каэлен! Ты мог отравиться!

— Оно того стоило! — он сел, всё ещё покачиваясь. — Я уже... сто лет не смеялся так.

И тут мы оба замолчали. Осознание повисло в воздухе. Всего несколько дней назад он был кем-то другим. Правителем. Воином. А теперь он валялся на полу в лавке травницы и хохотал как ребёнок, наглотавшись дурмана.

Его улыбка медленно сошла с лица.

— Прости. Я не...

— Ничего, — быстро сказала я. — Всё в порядке. Просто... в следующий раз будь осторожнее.

Я протянула ему руку, чтобы помочь подняться. Он взял её — его ладонь была тёплой, шершавой, совсем не аристократической. Он поднялся, и мы снова оказались близко друг к другу. Слишком близко. Я чувствовала его запах — пот, травы, что-то дикое и неуловимое.

Он смотрел на меня. Его глаза, эти странные жёлто-карие глаза, были серьёзны.

— Спасибо, Элис.

— За что? За то, что чуть не угробила тебя дурманом?

— Нет. За... это. За сегодня.

Он отпустил мою руку, и я почувствовала странную пустоту.

— Пожалуйста, — прошептала я.

Мы дорабатывали день в молчании, но оно было уже другим. Не неловким, а... спокойным. Комфортным. Когда солнце начало садиться, я сварила нам похлёбку. Он ел её молча, не жалуясь, хотя я видела, как он морщится от соли.

— Завтра, — сказал он, когда мы заканчивали ужин, — я научусь забивать гвозди. Обещаю.

— Буду ждать с нетерпением, — ответила я, и мы оба улыбнулись.

Ложась спать в подсобке, я думала о том, как странно устроена жизнь. Вчера я боялась его как огня. А сегодня... сегодня я видела, как он смеётся. И это изменило всё.

Глава 9. Сосед-гном

Только я начала привыкать к тому, что в доме пахнет волком — а это, надо сказать, был довольно специфический аромат, смесь мокрой собаки, дыма и чего-то ещё неуловимого, дикого — как жизнь подкинула новый сюрприз.

Утром, когда я пыталась научить Каэлена правильно заваривать чай — он упорно называл это «варкой растительных отходов» — в дверь постучали. Стук был резкий, отрывистый, словно кто-то колотил по дереву костяшками пальцев.

Каэлен мгновенно замер, его поза снова стала напряжённой, готовой к опасности. Он метнул взгляд в сторону подсобки, явно рассчитывая туда скрыться.

— Успокойся, — прошептала я. — Это наверняка просто Грим.

— Грим? — переспросил он, не расслабляясь.

— Сосед. Гном. Владелец «Гримовой настойки» через дорогу. Вредный тип, но в целом безобидный.

Я подошла к двери и приоткрыла её. На пороге, как я и ожидала, стоял Грим. Невысокий, кряжистый, с длинной седой бородой, заправленной за широкий кожаный пояс. Его маленькие, пронзительные глазки, похожие на две бусинки, сразу же принялись изучать всё вокруг с подозрительностью старого солдата.

— Элис, — буркнул он вместо приветствия. — Слышал, у тебя тут ночью шум был. Коты, говоришь?

— Коты, — подтвердила я, стараясь звучать максимально естественно. — Огромные. С визгом.

— С визгом, — повторил он безразличным тоном, но его взгляд скользнул по залатанной витрине. — Интересные у тебя коты. С молотками, надо полагать.

Я почувствовала, как краснею.

— Я... сама чинила.

— Сама, — он фыркнул, и его борода вздрогнула. — А я и не знал, что ты так хорошо владеешь молотком. Новый навык?

В этот момент Каэлен, видимо, решил, что скрываться бесполезно, и вышел из-за стеллажа. Он старался выглядеть непринуждённо, но его аристократическая осанка и эти дурацкие короткие штаны выдавали в нём чужого с головой.

Грим уставился на него. Его брови медленно поползли вверх.

— А это кто?

— Это... мой новый помощник, — сказала я, чувствуя, как по спине бегут мурашки. — Каэлен.

— Помощник, — произнёс Грим с таким скепсисом, будто я объявила, что луна сделана из сыра. — В твоём-то провальном заведении? Внезапно.

Каэлен выпрямился во весь рост — а он был на добрую голову выше гнома — и посмотрел на него сверху вниз.