Сильверсмит - Л. Дж. Кларен

— Не убегай, — он схватил меня за запястья и удержал, кивая в сторону пляжа. — Прошу. Просто пройди со мной.

Но я вырвалась. Рванула руки с такой силой, что кожу обожгло от трения. Глупо было поворачиваться к нему спиной, но я все равно повернулась. Сдернула туфли, бросила одну в сторону и побежала к пляжу. Подальше от людей. От света. От него.

— Дура, — прошипела я сквозь слезы. — Глупая, глупая, глупая…

— Элла! — его низкий голос догнал меня, едва я ступила босыми ногами на холодный песок.

Я обернулась, размахивая туфлей, как оружием. Снова споткнулась, потеряв равновесие — песок тянул ноги вниз, холодный и липкий.

— Симеона здесь нет?

Он дернул рукой, будто хотел коснуться меня.

— Нет, но…

— Ты собирался сдать меня? — я огляделась, дыхание сбилось. — Здесь кто-то есть? Ты… ты с кем-то договорился?..

— Нет! — боль прорезала его голос, грубая, обнаженная. — Никогда.

— Тогда я не понимаю…

— Я хотел тебя. Только тебя, — сказал он, умоляюще подняв руки. — В то утро, когда храм рухнул, я собирался сказать тебе правду, но ты заявила, что хочешь поехать со мной в Бриннею, и я… я, черт возьми, эгоист, Элла, — его голос сорвался. — Мне не положено быть с тобой, не в этой жизни, но я не смог держаться подальше. Не смог отпустить. Я украл… — он судорожно выдохнул. — Украл время. Украл эти мгновения, зная, что, может быть, это все, что у меня когда-нибудь будет.

— Меня, — выдохнула я, грудь разорвалась надвое — с одной стороны недоверие и ужас, с другой — надежда и любовь. — Ты просто хотел меня?

— Да, — он медленно протянул руку, почти не касаясь. Я отшатнулась, но не так резко. — Ты правда удивлена? — он выдохнул тяжело, почти горько. — Ты видишь, как я на тебя смотрю. Слышишь, как я с тобой говорю. Когда мы рядом… когда лежим рядом… ты чувствуешь, как я тебя хочу. Я давно перестал прятать это.

Воздух вокруг стал густым, звенящим. Мне хотелось принять это, шагнуть обратно — туда, где мы просто танцевали, где все было просто, но…

— Ты имел какое-то отношение к тому, что случилось в Товике? — спросила я дрожащим голосом. — Чтобы… чтобы вытащить меня оттуда и остаться наедине?

Он скривился от боли.

— Нет.

— Но ты перехватил остальных по дороге и сказал им, что тебя послал Симеон.

— Он действительно послал, — его голос стал глубже. — Послал за тобой, чтобы я забрал тебя из Уоррича и доставил прямо в Пещеры.

Меня затошнило. Но ведь это Финн сказал, что нужно ехать в Бриннею, не он.

— Ты сказал остальным, что план — ехать в Бриннею. Еще до того, как встретил меня, — воздух вышел из легких, оставив пустоту. — Значит, ты все это продумал заранее. Еще до Уоррича.

— Да, — признал он. — Продумал.

— Есть разница между тем, что тебе велели, и тем, что ты намерен сделать, — прошептала я, вспомнив его первые слова. Тогда я не поняла, насколько это важно.

— Если бы нас не было в Товике… если бы Каз не был в Товике…

— Я знаю, — вина дрогнула в его глазах. — Но братья знали, на что идут, когда согласились сопровождать тебя из Уоррича. Они знали, что есть риск.

Порыв ветра поднял брызги с моря, холод пронзил кожу.

— Я бы никогда не заставил тебя ехать в Бриннею, Ариэлла, — он говорил мягко, осторожно, делая всего шаг вперед, будто боялся, что я разобьюсь, если он подойдет слишком близко. — Ты сама хотела поехать…

— Под ложным предлогом!

— Тогда скажи, — в голосе его загремел гнев, — скажи, что ты хотела поехать к Элиасу Уинтерсону! Скажи, что не хотела быть здесь, со мной!

Но я не могла. Время, которое он дал мне, позволило жить. Учиться. Радоваться… вне пророчества, вне страха. Пусть всего лишь несколько лишних дней, недель, но это было мое время. И он знал, что я не спешила к своему жениху.

— Это не имеет смысла, — прошептала я, проведя руками по лицу, по волосам. Сорвала с головы венок из цветов и швырнула его в холодный песок, что царапал босые ступни. — Ты ведь даже не знал меня!

Боль исказила его лицо. Он шагнул ближе, протянул руку, но я увернулась.

— Объясни. Просто… объясни это, ради бога! Сделай так, чтобы все имело хоть какой-то смысл!

— Я не мог позволить Симеону бросить тебя к его волкам без защиты, без подготовки, без малейшего представления, кто ты и на что способна, без сил, без… — он осекся, будто слова причиняли ему физическую боль, — без еды в животе и жизни в глазах, Элла…

— Это было не твое решение!

— Нет, не мое! — его крик ударил, как гром. Воздух между нами застыл, и я тоже. — И если из-за этого я злодей для тебя, да хрен с ним, пусть будет так!

Я обхватила себя руками, втирая тепло в холодную кожу. Из таверны за спиной доносился легкий, чужой, беззаботный смех.

— Если я сейчас попрошу отвезти меня в Пещеры. К Элиасу, — выговорила я сквозь стук зубов, — ты отвезешь меня?

Гэвин вздрогнул, но кивнул.

— Если ты этого хочешь.

— Ты говорил, что убьешь Элиаса, если он ко мне прикоснется, — я глядела прямо, проверяя, не врет ли. — Говорил, что станешь его кошмаром.

— Не если… — он судорожно втянул воздух, лицо побледнело, будто его тошнило от этих слов, — не если он сделает тебя счастливой.

— Поклянись моей жизнью.

— Не… Я не стану, — он запнулся, нахмурился. — Твоя жизнь — не предмет для сделки!

— Поклянись, — сказала я холодно. — Моей жизнью. Что ты не станешь держать меня здесь против моей воли.

Как Симеон. Как Элоуэн.

Они тоже держали меня в Уорриче, не давая знать, что я пленница.

— Клянусь… твоей жизнью.

Грудь сжалась. Он споткнулся на словах, будто каждое разрывает ему душу. Я знала, каково это.

— Я буду сражаться за твою свободу и счастье, даже если это будет последнее, что я сделаю, но… — его лицо потемнело, — ты действительно хочешь к нему пойти?

— Я должна.

— Я не об этом спросил.

— Не все мы можем делать то, что хотим, — вырвалось из меня, как удар плетью. Он открыл рот, но я вскинула ладонь. — Не надо. Мне нужно подумать. Возвращайся в трактир.

— Ты не пойдешь одна, — он покачал головой.

— Думаю, я как-нибудь переживу ночь без тебя, — произнесла я. Слова были остры, как клинок, и рассекли нас обоих.

— Ариэлла… — он протянул руку, я хотела взять ее, но не взяла. — Я не оставлю тебя здесь.

— Тогда ты больше