Все еще впереди - Мариана Запата

Первые два дня после пожара я приходила в салон, чтобы перезаписать клиентов на другое время и обсудить с Джинни, что можно сделать, пока я не в состоянии работать. Пока. В лучшем случае – три недели. Что бы ни случилось, я собиралась выйти на работу именно тогда. Я не могла себе позволить отсутствовать даже неделю, а уж больше трех – тем более.

Когда я не была в салоне и не слонялась без дела по дому, ругаясь и баюкая обожженную руку, я навещала лежащую в больнице мисс Перл. Она надышалась дыма и тоже получила несколько ожогов.

– Как поживаете, мисс Перл? – спросила я ее, поставив вазу с цветами, которую купила в магазине, на столике у ее кровати.

Она была одета в бледно-зеленый больничный халат, ее голова выглядела прилизанной – укладывать волосы было некому, и они безжизненно обвисли. Старушка поморгала молочно-голубыми глазами и вздохнула:

– Половина моего дома сгорела, но я осталась жива.

Не особо позитивный настрой, ну да ладно.

Однако мисс Перл продолжила:

– Ты спасла мне жизнь, Диана, а я так и не поблагодарила тебя…

– Вы не обязаны это делать.

Она закатила глаза:

– Обязана. Прости, что постоянно заменяла твою фамилию на другие. Ты хорошая девочка. Дал говорит, мне скучно и поэтому я измываюсь над людьми. Но я не со зла.

Черт. Сидя на стуле у кровати, я накрыла ее руку своей.

– Я знаю, что не со зла. Ничего страшного. Я тоже порой бываю не слишком приятной в общении.

Мисс Перл усмехнулась:

– Наслышана об этом.

Не успела я спросить, от кого, как она продолжила:

– Дал уехал, но сказал, что вернется в среду. Тогда меня и выпустят из этой тюрьмы.

Даллас предупредил меня об этом еще в субботу, когда проснулся в моем доме. Проведя со мной и мальчиками полдня, он уехал в больницу к бабушке.

Однако он не сказал мне, куда уезжает, и я решила пойти обходным путем и спросила мисс Перл.

– Как у него дела?

Следовало знать, что хитреца обхитрить невозможно, и у мисс Перл в этом деле гораздо больше опыта, чем у меня. Она понимающе улыбнулась и сказала:

– О, прекрасно. Просто замечательно.

И все. Черт.

Поэтому через два дня, когда я лежала на диване с пачкой любимого печенья в руках и стаканом молока на журнальном столике, смотрела телевизор и раздумывала, как буду выживать эти две недели без заработка, раздавшийся за окном рев газонокосилки меня озадачил и напугал.

Почти сразу я поняла, что ревет она близко. Слишком близко. Кажется даже, у моего дома…

Я села и осторожно посмотрела в окно поверх спинки дивана, но ничего не увидела. Тогда я встала и проверила телефон на случай, если папа звонил, чтобы предупредить о приходе, но пропущенных звонков не было.

Раздвинув створки жалюзи, я посмотрела на газон. Постояла, отдернула руку, затем снова раздвинула жалюзи. По спине побежали мурашки.

Не сказать, что мужчина, беззаботно скашивающий траву на моем газоне, оказался мне незнаком, особенно учитывая, сколько раз я ревела у него на глазах. Вместе с тем это и не был именно тот Даллас.

Сейчас передо мной расхаживал Даллас без футболки, но с газонокосилкой.

На моем газоне Даллас без футболки!

Кажется, я вся покрылась мурашками.

Даллас пока не вспотел, но даже так он выглядел не менее привлекательно. Ничто не могло бы сделать его еще привлекательней, чем сейчас – ни стринги, ни даже полная нагота.

Потому что мои глаза уже видели все, что требовалось. Все, чего они не видели уже много, много месяцев. Все, что им вообще могло потребоваться увидеть: мускулатуру в форме V внизу живота, как раз над резинкой трусов; напряженные «кубики» над пупком; аккуратные прямоугольные плиты груди; идеальные плечи, руки, предплечья…

Люблю предплечья. Обожаю. Особенно предплечья Далласа. Из окна мне были видны даже обвивающие их вены.

Но больше всего я любовалась на татуировку соседа. При виде нее даже рука вроде бы стала меньше болеть.

Коричневые узоры, которые я видела у его локтя, были частью крыла, обвившегося вокруг бицепса и продолжающегося на груди. Прямо между грудными мышцами располагалась голова и клюв орла. Второе крыло на груди и другой руке полностью повторяло первое.

Господь, помоги мне. На второй взгляд зрелище мне понравилось еще больше.

Собиралась ли я выйти, чтобы поближе рассмотреть подробности орлиных крыльев? Да ни за что на свете.

Собиралась ли я выйти и предложить Далласу воды, хотя он спокойно может перейти через дорогу и напиться у себя дома? Определенно, да.

Мелькнула мысль – не надеть ли что-нибудь поприличней пижамы? Но… какой в этом смысл? Это было бы слишком заметно. И пусть Даллас прекрасный друг, человек и сосед – он женат. Точнее, разводится. Хотя это одно и то же.

К тому же он куда-то исчезал на два дня.

Нет ничего плохого в том, если я на него какое-то время полюбуюсь. Просто не стану смотреть на его зад или перед. Это было бы уже чересчур. Зато все, что выше талии, – моя законная добыча.

Распустив по плечам волосы, я открыла дверь и вышла на крыльцо. Даллас как раз развернулся, чтобы идти обратно. Он сразу же меня заметил – поднял взгляд от травы и, когда я ему помахала, улыбнулся слишком широко для мужчины, который не был моим и никогда не станет.

Он не выключил косилку, и я жестами спросила, не хочет ли он пить. Он покачал головой.

Ладно. И что мне теперь делать?

Я еще понаблюдала за ним и отметила про себя – в нем что-то изменилось.

Травосборник переполнился, его скоро придется опорожнить, и когда мотор забарахлил, я направилась в сарай за большими черными мешками, в которые мы обычно складываем листья. Взяла два и открыла ворота, ведущие к газону перед домом. Когда я подошла к Далласу, он уже снимал травосборник.

– Что ты здесь делаешь? – поинтересовалась я, молясь, чтобы глаза меня не подвели и не посмотрели куда не следует.

– Доброе утро. Я тебя разбудил? – спросил он низким голосом.

– Нет. – Я подбородком указала на мешки в своих руках. – Я подержу его одной рукой, ты берись за другой край и высыпай траву.

Он кивнул и сделал, как я сказала. Затем прикрепил травосборник обратно, а я потрясла мешок, чтобы обрезки травы оказались на дне.

– Итак, позволь поинтересоваться,