Все еще впереди - Мариана Запата

Не было сил даже попытаться понять, кто это, а уж тем более сказать, что я не дура.

Легкие не хотели впускать воздух, и я кашляла, содрогаясь всем телом.

Хриплый мужской голос надо мной горестно сыпал проклятиями, но мне было безразлично. Других забот хватало: невыносимо болела рука, я никак не могла отдышаться и сосредоточиться.

Я почувствовала, что меня опускают. Ощутила кожей ног и босых ступней траву – не представляю, когда я, черт возьми, успела потерять шлепки. В голоса Джоша и Луи вплелись другие, незнакомые мне. А еще, что важнее, я услышала вой пожарной сирены и, кажется, «скорой помощи».

Но все мое внимание занимал кашель и рука, которую я старательно оберегала.

Что-то мягкое коснулось моих глаз и лица – футболка. А я продолжала кашлять.

– Джош, принеси воды, – пророкотал у моего уха низкий мужской голос.

Даллас. Наконец-то я узнала его. Это он сейчас скорчился рядом, поддерживая меня под спину. Это он нес меня. Ну конечно. Кто еще это мог быть?

– Можешь сказать… – Я никак не могла отдышаться. Моя щека прижималась к чему-то твердому, теплому и надежному. Я закрыла глаза, пытаясь глубже вздохнуть. – …мисс Перл… что я нашла ее кошку… но она вырвалась и убежала?..

– К черту гребаную кошку! – выпалил Даллас у моего уха.

Его рука опустилась ниже, обвила бедра, прижимая к мужскому телу. Что-то коснулось моей щеки.

– Ты маленькая дурочка. Глупая маленькая дурочка, – приглушенно бормотал Даллас.

– Я должна была, – прошептала я, поднимая голову. Неужели это его губы у моей щеки?

– Должна? Должна?!

И только Луи, мой бедный замечательный Луи объяснил ему все.

– Папа упал и ударился головой, но никто не остановился и не помог ему, – повторил малыш слово в слово, как ему рассказывала я, опустив некоторые подробности. – Вот почему нужно помогать людям, которые в этом нуждаются.

Его узкая грудь ходила ходуном от нахлынувших воспоминаний, которые он наверняка сейчас переживал заново из-за меня.

Даллас переводил взгляд с Луи на меня, вздрагивая всем телом, и, кажется, пробурчал:

– Твою мать…

– Даллас? – Разобрала я сквозь кашель тихий скрипучий голос мисс Перл.

– Диана, не шевелись! – рявкнул Даллас.

Что-то мягкое коснулось виска и щеки. Мне показалось, это нос и губы Далласа.

– «Скорая» уже рядом. Только не шевелись, черт возьми! – еще раз произнес он и отпустил меня.

Миг спустя ко мне прижалось тело гораздо меньшего размера. Тело, которое я знала не хуже своего. Оно заползло мне на колени и прильнуло, всхлипывая и дрожа совсем как бедняжка Милдред.

– Ты умираешь? – спросил Луи, пытаясь вжаться в меня. Рука вдавилась в живот и заболела сильнее.

Но я не попросила его отодвинуться. Я качнула головой и стиснула зубы.

– Я просто… надышалась дымом, Котенок. – Я несколько раз кашлянула и прижалась лбом к его пушистой макушке.

– Ты будешь жить? – Голос у Луи дрогнул, точно ножом резанув мне по сердцу, и я почувствовала себя эгоистичной сволочью.

Я снова кивнула, пытаясь сдержать кашель.

– Я буду жить.

– Обещаешь? – Он задрожал еще сильнее.

– Обещаю, – прохрипела я и, высвободив руку, обняла Луи.

Вой сирен нарастал, краем глаза я видела всполохи и яркие огни фар, когда машина остановилась напротив дома мисс Перл. Не успела я и глазом моргнуть, как пожарные окружили дом, а на улицах появились соседи. Вернулся Джош со стаканом воды. Он вложил мне его в руку, затем крепко обнял меня со спины за шею и прижался щекой к плечу.

Я глотала воду и наблюдала, как подъезжает машина «скорой помощи». Она остановилась в паре домов от нас, и парамедики бросились к мисс Перл, которую я сразу не заметила, хотя она лежала там, где я ее оставила. Даллас держал старушку за руку, над ними навис Джексон. Женщину положили на носилки, надели кислородную маску, а на улице показалась еще одна «скорая».

– Я так испугался, – прошептал мне на ухо Джош, когда мисс Перл заносили в машину.

Я ни за что не призналась бы ему, что испугалась не меньше его.

* * *

Мои глаза наконец открылись, и я сразу поняла, что снаружи день – слишком уж яркий свет проходил сквозь шторы. Рука заныла, и я окончательно проснулась. Я лежала одна на кровати, что неудивительно, хотя ночью мы завалились на нее втроем. Парамедики обследовали меня: заставили дышать через маску – при этом мальчики расплакались так, что у меня защемило сердце – и перевязали руку, когда я заявила, что не поеду в больницу. Они не стали возражать, убедившись, что я не при смерти.

В дом мы зашли после четырех утра. Когда я вышла из душа, то обнаружила, что Джош и Луи уже поджидают меня в кровати, укрывшись одеялами. Джош уже несколько лет не спал со мной. Несколько лет! Но сейчас… что ж, я понимала его, и, откровенно говоря, была благодарна за это. Прошлой ночью я легла в постель, недоумевая от реакции Далласа на мой ящик с инструментами, а проснувшись, побежала в горящий дом спасать его бабушку.

Я очень сильно испугалась. Признаться, эта ночь напугала меня до смерти.

Если бы можно было вернуться в прошлое, я бы так не поступила, хотя лучше бы этого выбора передо мной вообще не стояло. Что бы мальчики делали без меня?

Я выбралась из кровати. Плечи протестующе взвыли – я перетрудила их, когда тащила на себе мисс Перл. Обожженная рука заболела еще сильнее. Отбитые об асфальт колени лишь слегка заныли, соприкоснувшись с простыней. Я вчера не озаботилась тем, чтобы залепить их пластырем. Да и раны на них пустяковые, так, царапины. Бывало и хуже.

За несколько минут я успела умыться, намазать колени медом и неуклюже почистить зубы левой рукой. Голова и горло болели после вчерашнего.

И лишь попытавшись взять зубную щетку правой рукой, я осознала, что наделала.

Я обожгла руку, которой стригу волосы.

Перевернув ее ладонью вверх, я посмотрела на повязку.

– Черт! Черт! – Пальцы в основном не пострадали, но… – Твою мать!

В висках застучало, на глазах выступили слезы. Я обожглась. Как теперь быть? Я ведь все делаю правой рукой. Все! Забинтованной рукой я не смогу ни подстричь волосы, ни даже удержать кисть для окрашивания – любое натяжение обожженной кожи вызывало адскую боль.

– Черт! – Я стиснула зубы, но потом подумала о мисс Перл и о том, что случилось бы с ней, не приди я на помощь. Моя рука в обмен на жизнь.