Долгая игра - Рейчел Рид

— Что сказали в твоей команде?

— Я разговаривал только с Вибе. Но он отнесся по-доброму. С сочувствием.

Илья решил не рассказывать никому о том, что Вибе ему поведал. Тот не знал Шейна.

— Правда? Терио, блядь, взбесился.

— Потому что он мудак.

Шейн поморщился. Илья знал, что ему тяжело было слышать такие слова о своем засранце-тренере.

— Он просто, ну, типа, старой закалки.

— Старой закалки, — презрительно фыркнул Илья. — Это просто вежливый способ сказать, что он мудак.

— Но это работает.

— Мой тренер не мудак, и мы в отличной форме, — заметил Илья.

— Не могу с этим поспорить. Но без тебя им придется тяжко. — Шейн покачал головой. — Это такой бред. Мы должны играть.

Довольно долго они просто уныло смотрели друг на друга. К сожалению, им некого было винить, кроме самих себя.

— Как думаешь, что говорят фанаты? — спросил Шейн.

— Не знаю. Ты смотрел в интернете?

— Нет, конечно.

— Я тоже. Но кое-кто мне написал. Харрис. Трой. Уайетт. Макс. Позвонила Светлана. Приятно.

— Да? Макс тоже написал мне. И Роуз. Похоже, она была права насчет плана Б. В чем бы тот не заключался.

Правда состояла в том, что план А или Б или любой другой были бы одинаковыми: они делали бы все, что им велела Лига. Потому что были профессиональными хоккеистами и хотели таковыми оставаться.

— Посмотрим, что накатает Фара в своем заявлении.

Шейн провел ладонью по волосам, частично распустив их.

— Тренер сказал мне ничего не публиковать.

В Илье вспыхнул гнев.

— Он не мой тренер.

— Знаю. И, если тебе интересно, я ненавижу его за все, что он сказал.

— Хорошо, — Илья немного помолчал — Я могу завтра приехать. Моя команда в разъездах, так что нет причин тут оставаться.

— Да? Боже, я был бы очень рад. Ты мне нужен.

— Я постараюсь выехать пораньше. После того, как выгуляю Аню.

Шейн улыбнулся.

— Я рад, что ты завел собаку.

Илья улыбнулся в ответ.

— Я тоже! Она такая классная! Пришлю тебе еще фотки.

— Здорово. — Шейн поморщился. — Чувствую себя дерьмово.

— Попробуй съесть еще сникерс.

— Я и первый не должен был есть. Или, может, лучше было вообще от них не отказываться. Блядь, для чего я вообще заморочился с этой диетой?

— Я думал, ты пытался жить вечно.

— С тобой? Нет, спасибо.

— Ешь, что хочешь. Только здоровую пищу — хорошо. Если хочется сладостей, то тоже хорошо. Это твоя жизнь, Холландер. Не НХЛ. Не «Монреаль Вояджерс».

— Ты уверен в этом?

— Думаю, нам обоим скоро придется принять решение насчет этого.

***

Проснувшись на следующее утро Илья, обнаружил два письма на электронной почте. Одно пришло от Фары и содержало заявление, которое она составила для них с Шейном. Второе от офиса комиссара Кроуэлла, в котором сообщалось, что на следующий день тот будет в монреальском отделении НХЛ и хочет встретиться с ними обоими.

Блядь.

Илья вернулся к письму Фары и прочитал заявление. В первом абзаце были четко описаны события, как те и произошли: в сети распространилось видео, на котором непреднамеренно были запечатлены Илья и Шейн в интимный момент, отправляя видео Хейден не осознавал, что присутствовало на заднем плане.

Второй абзац показался более интересным.

Хотя решение обнародовать наши отношения было принято за нас, что не идеально, мы хотели бы официально объявить, что находимся в серьезных романтических отношениях уже несколько лет. Мы хотели бы рассказать вам об этом сами, но не виним Хейдена за этот досадный случай.

Это было хорошо, подумал Илья. По делу и ясно давало понять, что они никого не винят (кроме ебучего Брэда, но фиг с ним).

Мы знаем, что многим будет трудно принять и понять наши отношения. Мы никогда не позволяли личным отношениям мешать нашей конкурентоспособности на льду, и считаем, что наши профессиональные достижения ясно это демонстрируют. Мы всегда разделяли личное и профессиональное и надеемся, что наши команды, болельщики и Лига смогут поступить так же.

Неплохо. Лучше, чем то, что он написал бы сам. Его собственный текст, вероятно, выглядел бы примерно так: «Мы любим друг друга, и пошли все на хуй». (Приведу здесь англоязычный вариант, очень уж он мне понравился «We’re in love and fuck you» — прим. пер.)

Едва Илья закончил читать письмо от Фары, пришло сообщение от Шейна: «Встреча с Кроуэллом. Блядь».

Илья: «Все будет хорошо».

Шейн: «Ты уверен?»

Илья: «Фаре стоит там присутствовать?»

Шейн: «Наверно да, но... Я бы хотел, чтобы мы были только вдвоем. Это глупо?»

Илья понимал, чем обусловлено желание Шейна. Если все пойдет по худшему сценарию, они смогут привлечь Фару позже. Но речь шла не только о хоккее или их карьерах. Затрагивалось нечто их глубоко личное, поэтому Илья, как и Шейн, хотел сражаться в этой битве по возможности самостоятельно.

Илья: «Не глупо».

Шейн: «Я расскажу Фаре о встрече, но объясню наш план».

Илья: «Хорошо.»

Шейн: «Когда ты приедешь?»

Илья очень хотел увидеть Шейна, но прежде чем отправиться в путь, ему нужно было выгулять Аню.

Илья: «Скоро».

Шагая по заснеженным тротуарам своего района, он задумался. Вероятно, ему следовало записаться на очередной прием к Галине. Прошло уже пару недель с их последней встречи, он не хотел выглядеть разгильдяем. Теперь у них однозначно появились темы для беседы.

Как ни странно, с тех пор, как их с Шейном разоблачили, он чувствовал себя относительно спокойно. Илья знал, что Шейн пребывал в полном отчаянии, но сам он был полностью готов к дальнейшему развитию событий. Что бы ни случилось. Даже несмотря на предстоящую встречу с Кроуэллом. Вероятно, он должен был нервничать, но по большей части его интересовало, что будет дальше.

Любопытство и готовность к борьбе.

Илья проходил мимо дома соседей — того, где жили Уилла и Эндрю — и остановился как вкопанный. На дереве у начала подъездной дорожки висела большая табличка с надписью от руки: «Мы любим тебя, Илья!».

Под табличкой была небольшая полочка, на которой стояли две фигурки Funko Pop: одна — Илья, другая — Шейн. (коллекционные фигурки компании Funko из винила, в стиле, похожем на японский стиль «тиби», то есть с крупной головой, которая не сочетается с пропорциями тела. — прим. пер.)