Долгая игра - Рейчел Рид

В хоккейном мире шутки и пранки были нормальным явлением, а вот влюбиться в своего соперника — нет. Описанное в заявлении Кроуэлла болельщики могли понять, даже другие игроки НХЛ могли.

Шейн все еще читал. Он не взял с собой очки и щурился, глядя на лист бумаги. Илья больше не хотел скрываться, но буквально на днях стартовали серии плей-офф, и он не мог винить Шейна, выбери тот это простое прикрытие, чтобы на время отложить драму. Илья чертовски ненавидел это, но согласился бы с таким решением Шейна.

Наконец Шейн поднял голову, Илья затаил дыхание.

— Но это неправда, — сказал Шейн.

— Это не имеет значения, — ответил Кроуэлл.

— Это, блядь, имеет значение! Это не шутка. Мы вместе. Мы... мы собираемся пожениться летом.

Кроуэлл явно удивился, но быстро взял себя в руки.

— Этого, — холодно произнес он, — не произойдет. Если вы хотите остаться в этой Лиге.

— Серьезно? — спросил Илья. Ему хотелось перевернуть этот ебучий стол. — Вы собираетесь нас выгнать?

— Мы подадим на Лигу в суд и вытрясем из вас все дерьмо, — ответил Шейн, что реально шокировало Илью.

Кроуэлл долго молчал.

— Ты прав. Вы можете подать в суд. Но думаете, какая-нибудь команда подпишет с вами контракт после этого? В любом случае, вам конец.

Шейн затаил дыхание. Илья дрожал от ярости. Они оба так много отдали этой Лиге, всему хоккею.

— Мы опубликуем заявление, — продолжил Кроуэлл. — Большинство хоккейных фанатов поверят в него, потому что захотят в него поверить. Скандала не будет, вы сможете продолжать играть столько, сколько захотите, и все мы двинемся дальше. И, разумеется, никакой свадьбы этим летом.

Илья так сильно сжал челюсти, что заныли зубы. Возникло желание немедленно и по собственной инициативе уйти из НХЛ. Он сдержал себя, вдохнул через нос и попытался придумать, что сказать дальше.

Шейн высказался первым.

— К хуям все это. Вот план: этим летом мы делаем все, что хотим, а потом возвращаемся и в следующем году снова играем на уровне главных звезд. Мы не пара наивных новичков, которых можно запугать. Вы думаете, мы не осознаем нашу ценность для этой Лиги?

— Вашу бывшую ценность, — поправил Кроуэлл. — Вы разрушаете свои личные бренды этим дерьмом.

— Нет, — сказал Илья. — Мы делаем их сильнее.

Кроуэлл наклонился над столом, в его глазах сверкнула ярость.

— Я предлагаю единственный вариант, который спасет ваши карьеры и репутацию этой Лиги. Если вы опубликуете свое собственное заявление и начнете выставлять напоказ свои... отношения... то уничтожите свое наследие. Вы станете посмешищем. Выбирайте аккуратно.

Напряженный момент затянулся, тишину нарушали только звуки гневного дыхания троих мужчин.

Затем Шейн поднялся и сказал:

— Я выбираю его. Пойдем, Илья.

Оба сняли свои пальто со спинок стульев и вышли из кабинета. Кроуэлл кричал им что-то вслед, но Илья не обращал на это внимания. Он надел пальто, взял Шейна за руку и решительно зашагал к лифтам. Илью буквально разрывало от выброса адреналина и прилива любви к Шейну. Как только двери лифта закрылись за ними, тот сказал:

— Прости, что я все за тебя решил...

Илья не дал ему закончить фразу. Он прижал его к зеркальной стене и страстно поцеловал. Он запустил пальцы ему в волосы и просто поглотил его, вложив в поцелуй все свои чувства. Потому что Шейн выбрал Илью, а не хоккей, а потом вызывающе глядя Кроуэллу прямо в глаза по сути послал того на хуй. Илья никогда не попросил бы Шейна об этом, но тот все равно это сделал. Без малейших колебаний.

Просигналил лифт, прервав их поцелуй. Илья отступил и полюбовался Шейном — пальто нараспашку, волосы растрепаны, розовые губы опухли. Эти губы изогнулись в улыбке, когда разъехались двери лифта.

— Так, — заговорил Шейн, когда они шли через вестибюль к выходу, — ты не злишься?

— Не на тебя. Я, блядь, жутко зол на Кроуэлла.

— Да. Это… я записал на диктофон всю встречу. Так что...

Илья открыл рот от удивления.

— Срань господня, Холландер. Молодец.

— Это мамина идея. На всякий случай. Но я думаю, мы оба скоро будем играть.

Они вышли на улицу в прохладу позднего утра. На дворе стоял конец марта, было солнечно, и в Монреале наконец-то началось потепление, но настоящего завершения зимы предстояло ждать еще немало. Они пешком прошли один квартал в сторону парковки, Шейн остановился и оглянулся через плечо.

— Что? — спросил Илья.

— Знаешь что? Неподалеку есть место, где готовят лучшую курицу с пармезаном. Я всегда хотел тебя туда сводить.

Сердце Ильи радостно забилось. Шейн был так бесстрашен. А Илья был так уверен в нем. Уверен в них. Он улыбнулся.

— Если Хейден не против посидеть с Аней еще немного.

Шейн улыбнулся в ответ.

— Я спрошу, но он был очень рад оказать нам услугу, так что, наверно, нам стоит воспользоваться этим, пока есть возможность.

Они направились к ресторану.

— Хейден — хороший парень.

Шейн толкнул Илью локтем.

— Собираешься ему это сказать?

— Может быть. Когда-нибудь.

Тот взял Шейна за руку, и они пошли по оживленной улице в центре Монреаля, переплетя пальцы и гордо задрав головы.

***

— А как насчет этой? — спросил Илья, показывая Шейну экран своего телефона.

Шейн сморщил нос.

— Я на ней выгляжу странно.

— Да. Но я выгляжу очень хорошо.

Шейн стукнул его в грудь, что было несложно сделать — он лежал головой на ней. Они оба, обнаженные, валялись в постели и пытались составить идеальную подборку фотографий для их одинаковых постов в инстаграм с заявлением. Илья подумал, что Шейн слишком придирчиво относился к этой задаче.

— Вот эта, — предложил Шейн и показал Илье свой телефон.

На экране была их фотография в спортивных костюмах, которую Юна сделала в день старта их первого благотворительного лагеря.

— Хорошо. Ладно, — согласился Илья. — Очень достойно.

— Может, достаточно, — задумчиво сказал Шейн. — Уже четыре.

— Еще одну.

С этими словами Илья вытянул руку с телефоном.

— Ни за что, — проскулил Шейн, извиваясь.

Илья притянул его обратно в кадр, обняв за плечи.

— На случай, если люди все еще не верят, что мы вместе.

— Нет! — взвизгнул Шейн.

— Тогда просто для меня, — успокоил его Илья и поцеловал в макушку.

Шейн