Эффект Фостера - Селина Аллен

другом, а малышка Барбара совсем не была виновата в том, что творил ее отец. Но Колби это не волновало, и я слишком поздно понял это. Я узнал, что это он тот маленький ублюдок, который испортил ее велосипед, когда Колби посмел выстрелить в нее из пейнтбольного ружья. Я все еще слышал ее тихий, но полный боли вскрик. Барбаре было больно. И когда я выглянул из домика и наши глаза встретились, я понял, что в этой боли она винит меня. Я набросился на ухмыляющегося придурка. Нашей дружбе пришел конец.

Но этого ему показалось мало, ведь Данкрафт не остановился.

И, да. Я действительно сломал ему руку за то, что он посмел ударить Барбару. На самом деле сломанная рука была наименьшей из его проблем в ту ночь. В лесу было тихо, и я смог раз и навсегда объяснить ему, почему не стоит приближаться к Барбаре Эванс. И я жалею лишь об одном – что не сломал ему тогда шею вместо руки.

Голубые глаза заблестели, Барбара быстро заморгала, чтобы не расплакаться.

– Знаешь, вы – мужчины не сильно задумываетесь об этом, но многие женщины прикладывают огромные усилия, чтобы забеременеть. Я знаю, что моя мама долгое время не хотела второго ребенка, а потом у нее никак не получалось зачать его, она постоянно торчала в этих клиниках, перенесла десятки болезненных процедур, только бы вышло забеременеть. А что делал отец? Какие усилия прикладывал он? Спал с другой женщиной?

Барбара не сдержалась, и маленькая слезинка скатилась по ее щеке. Моя ладонь автоматически накрыла ее щеку, стирая большим пальцем соленую влагу.

Она была права во всем, и я понимал ее печаль.

– Когда Кай хотел изнасиловать меня, он сказал что «так давно ждал этого». Вот почему он ждал, он просто хотел мне отомстить, хотел переспать со мной и совершить некое возмездие, но когда понял, что ничего не выйдет, попытался взять меня силой.

Помимо поднимающейся из самой глубины моей груди ярости на Данкрафта, я не чувствовал ничего. Я не знал что сказать, я не мог подобрать слов. Думаю, для таких ситуаций и не существует стандартных фраз.

– Я ненавижу отца, и я ненавижу эту танцовщицу… Все, во что я верила было ложью. У нас никогда не было счастливой семьи. Мои родители не были счастливы.

Я прижал ее к себе, располагая подбородок на ее макушке.

– Я понимаю, что тебе тяжело, но сейчас важно то, что твой отец тебя любит, – тихо сказал я.

– Это не так.

– Нет, Барбара, так. Он паршиво выражает свои чувства, но он действительно переживает за тебя. Я помню, когда ты закричала в лесу, какая тревога была в его глазах. Он испугался.

– Действительно, случись что со мной, ему некому будет передать свою компанию, ребенка, которого он действительно любит в отличие от меня.

Она тяжело вздохнула, и я понял, что, сколько бы я ни пытался переубедить ее, ничего не выйдет.

– Знаешь, мне больше некому доверять кроме тебя, – прошептала она, запрокидывая голову, и я снова смог увидеть ее глаза. Ее нежный взгляд выжигал весь кислород из моих легких. – Ты откровенный, грубый и немного сумасшедший, – усмехнулась она, – и ты поддерживаешь меня, в отличие ото всех остальных.

Я не дал ей договорить, обхватил ладонями ее голову и накрыл ее говорливый рот своими губами. Я совсем не такой, каким она считала меня, и я обдумывал это каждую секунду, пока мой язык ласкал ее язык, а ее сладкие губы разжигали во мне пожар страсти. Но продолжалось это до того момента, пока я не почувствовал как ее рука осторожно, но смело накрыла мой пах.

Глава 40

Барбара

Я погладила Джефри, чувствуя, как он мгновенно твердеет под моей рукой. Незнакомая мне ранее комбинация из волнения, возбуждения и предвкушения чего-то нового наполняла меня теплом.

Джефри выдохнул в мои губы и разорвал поцелуй. Недоуменный взгляд остановился на моем лице.

– Что ты делаешь? – спросил он, когда мои пальцы медленно стали подбираться к резинке его домашних штанов.

– Я хочу потрогать тебя, – ответила я, невинно улыбаясь. Джефри сжал мое запястье, не позволяя двинуться дальше. Мышцы его пресса под моей ладонью напряглись, и такая маленькая реакция его тела на мои действия отразилась и на мне. Мое сердце ускорилось, а в животе закружились большекрылые бабочки.

– Хочешь потрогать? – тупо переспросил он.

– Угу, – кивнула я, наслаждаясь его совершенно непонятно откуда взявшейся растерянностью. – Обещаю, что буду бережна в твой первый раз.

Он ухмыльнулся, отводя взгляд в сторону, явно не оценив мою шутку: самоуверенный Джефри вернулся.

– Ты расстроена, это не лучшее время.

– Это самое лучшее время. Я хочу.

– Чего ты хочешь?

– Я хочу потрогать тебя, сейчас же! – гневно зашептала я.

Джефри улыбнулся.

– Куда подевался мой раскрасневшийся цветочек, которая боялась снять топик на пирсе?

– Ты сорвал ее с клумбы, принимай последствия.

Он раздумывал несколько секунд, мускул на его щеке дернулся, а после Джефри покорно откинулся на подушку. Его глаза светились доверием, однако губы подрагивали, будто он пытался сдержать улыбку, и мне тяжело было понять, смеется он надо мной или это некое подобие умиления, что он, возможно, испытывает глядя на меня. Я накрыла губами его губы, чтобы развеять все опасения, ведь его тело говорило куда громче слов.

Джефри позволял мне властно терзать его губы жесткими поцелуями, овладевать его ртом, прямо как любил делать он. Фостер опытен, девчонок у него было столько, что и не сосчитать. Мне хотелось показать ему, что я не хуже всех тех, с кем он имел дела до меня, не хуже Дейзи, которая позволяла шлепать себя по заднице, не хуже Тины, которая своими большими губами наверняка вытворяет что-то невероятное. Однако нервная дрожь в моих руках и холодные подушечки пальцев все равно выдавали мое волнение. И я корила себя за это волнение.

Пока мои пальцы гладили его крепкую шею, я поцеловала его подбородок, спустилась маленькими поцелуями к широкой груди. Его сердце грохотало так сильно, что я ощущала этот стук своими губами. Он был возбужден, его кожа горела, опаляя меня теплом, руки Джефри ласково поглаживали мою спину.

Я прикусила один из его сосков, гадая, нравится ему такое или нет. Я ведь совсем ничего не знала о предпочтениях Джефри Фостера. Но судя по тому, как он выругался сквозь сжатые зубы, а затем запустил руку в мои волосы и оттянул их, ему понравилось.

Его кожа пахла невероятно, один запах