Герцогиня из приюта - Наталья Варварова

Воздух владел мною целиком. Потоки могли зацепить хвост или дернуть за крыло. Но тело тут же реагировало килем, соседним крылом, а первым полет выпрямлял хвост. Да это проще, чем после болезни спуститься с лестницы.

Поймала струю воздуха и стала мягко подниматься выше. В отражении воды неслась длинная птица, походившая на молнию. Узкие зигзагообразные крылья. Голова, словно пронзенная стрелой загнутого на конце клюва; острый и, тем не менее, расщепленный надвое хвост. Да это же фрегат… Я стала фрегатом. Скоростью, тенью. Мечом, проносящимся над головой.

Карающее воспоминание. Угрожающее предчувствие. Я карма, я неизбежность… Но чем выше я поднималась, тем меньше мыслей сохранялось в птичьей голове. И это, пожалуй, неправильно. Я взлетала вовсе не для того, чтобы улететь и забыться. А для чего тогда? Немаленькая и гордая птичка. Размах крыльев фрегата — от 1,8 до 2,5 м

Впереди на поросшем хвойными деревьями берегу замаячило невысокое квадратное здание. Обзор так хорош, потому что оно торчало на холме, как будто землю в этом месте вспучило. Это же приют Терезы. Все правильно, куда же мне еще лететь?

Чтобы начать снижение, я чуть прижала к телу гигантские вытянутые крылья и поставила их под углом. Но мне показалось, что так я буду опускаться чересчур медленно и плавно. Поэтому резко наклонила вниз корпус, а хвост, наоборот, приподняла. Здорово, что мне не пришлось учиться летать, как какому-нибудь птенцу.

Снижение все равно вышло степенным. Будто я наклонилась и нехотя заскользила с горки. Я управлялась с птичьей тушкой куда ловчее, чем с родным телом. Все инстинкты фрегата функционировали идеально. Даже с человеческим сознанием я выполняла все свойственные птице маневры.

Крышу плотным ковром застилал еще один сорт вьюна с мелкими трепещущими листочками. И это тоже понятно. Из-за регулярных выбросов магии иначе и быть не могло. Однако притянула меня сюда вовсе не терракотовая, местами треснувшая черепица.

На подоконнике второго этажа, в надстройке почти под самой крышей, сидел мальчик. Он свесил ноги вниз и опасливо косился на клумбу, обнесенную бордюром, и на декоративные валуны на ней. Мне не понравилось выражение его лица. Очевидно, Тобиас Вейн размышлял о том, что он никому не нужен.

Я не умела читать мысли. В этом направлении у меня навыков не отмечалось, да я их и не развивала. Однако фрегат имел слишком мало собственных, а мальчик думал слишком громко.

Зависла над ним в нескольких секундах снижения, но Тобби не обращал внимания на такие мелочи, как птица с размахом крыльев под два метра. Он плакал, не издавая лишних звуков. Тоже мысленно:

— Если я шагну, то, когда отцу придет письмо, он только вздохнет с облегчением… Отказали три школы. Я страшная обуза. Они все меня боятся. Никому не хочется страдать от боли. Последний раз я вызвал зубную… Я никчемный паразит… Леди Вант расстроена из-за меня. Но, если спрыгну и поломаю ноги, то какой в этом смысл? Нужно что-то более надежное, что-то…

По коридору защелкали каблуки. Этот звук я уже слышала… Выходит, Тобби не стал даже скрываться в комнате. Полез наружу прямо из галереи. Его стремительно обхватили две женские руки. Сесилия обняла мальчика сзади и поцеловала в висок. Зарылась носом во взъерошенные волосы.

Человеком я этого не замечала, но она ужасно костлявая и прикладывала кучу усилий, чтобы не сутулиться.

— Тобби, я собиралась поговорить, но все откладывала разговор… А что ты здесь делаешь? Сидеть так опасно. Можно сорваться.

Интересно, она специально изображала дурочку? Наверное, мирты так делают, чтобы дать второй стороне высказаться. Они же мало что говорят сами. Только поддакивают, как попугаи или канарейки.

— Вы все последние дни хмурились. А вчера не зашли пожелать мне спокойной ночи.

— Зашла. Но меня отвлекла переписка, и я поднялась к вам позже обычного. Ты уже спал. Хочешь, скажу, какая на тебе была пижама?

Попробовала сосредоточиться на энергетическом ядре мальчика, но тут меня поджидало разочарование. Оно оказалось совершенно раздробленным. За несколько касаний такое не восстановишь. Нужно плести отдельный каркас, цельный остов, наподобие того, что я сделала для Люка. Но там я действовала в состоянии аффекта, а сейчас я птица. К тому же в случае с Тобби все осложнялось еще и тем, что его разбросанные внутри ядра искры были погружены внутрь плотной изумрудной пелены.

Магия утешницы жила в нем... То есть это он жил при помощи Сесилии. И как такое можно распутать и сплести правильно? Я пригляделась. В ее ядре, которое копировало этот странный артефакт у нее на груди (ну, или наоборот), то тут то там блестели серебряные всполохи мощной водной магии Тобби. Неужели любовь выглядит так странно? И надо просто быть в друг друге? Не очень-то гигиенично.

— Я узнала не слишком хорошую новость из дома, но тебя это никак не коснется, Тоб. Я собираюсь после длинных каникул оставить приют… Ты поедешь со мной? Если хочешь, конечно. Да, надо будет придумать, как соблюсти все формальности, чтобы не нервировать твоего отца. Сначала я найду работу, а потом уже — место, где ты будешь учиться. Желательно, чтобы мы не разлучались. Виделись каждый день, как и здесь… Мне так спокойнее.

Она говорила осторожно. Словно боялась на него давить. Но ничего другого ему и не требовалось. Ребенок тут же полез обратно, а Сесилия поддерживала его.

О, она выставила внизу дополнительный барьер, на случай если он свалится. Она не дура. Руки женщины дрожали. Тощая шея нервно дернулась. Мальчик молча обхватил Сесилию и впечатался щекой ей в грудь.

Этим двоим я сейчас не нужна. Но кому тогда? В школе был кто-то еще, к кому я на самом деле так торопилась.

Глава 87

Какой выбор у птицы? Взлететь вверх и парить над приютом, пока кому-то из магов не придет в голову, что здоровенный фрегат здесь неспроста. Или же другой вариант, приземлиться и осмотреться. Но почему-то, когда я глядела на землю, то начиналась паника.

В чем же дело… По-моему, известный покоритель морей, альбатрос, на суше крайне не ловок. У фрегата же крылья ненамного короче, однако их пропорции напоминали спицы. С такими равновесие удержать сложнее… А лапы… Короткие и хилые. Просто курам на смех. Они и вовсе не приспособлены, чтобы таскать подобное тело.

Довольно быстро я пришла к выводу, что моя птичья форма не годилась для горизонтальных поверхностей. Если усядусь