Пораженные - Р. Д. Бейкер

случилось с тобой. Конечно, это пробудило плохие воспоминания, но это не то, о чем тебе следует беспокоиться. Я смог помочь тебе и спасти тебя. Я… — Он умолкает, оглядываясь на дорогу с опущенными плечами. — Я имею в виду, я надеюсь, что помог тебе.

— Ты это сделал. Правда, ты это сделал. — Я сжимаю его руку, отчаянно желая сменить тему. — Я до сих пор помню, как впервые увидела тебя в кафетерии. Помню, я подумала, что ты был бы привлекательным, если бы был живым.

Плечи Сайласа приподнимаются, когда он усмехается.

— Это правда?

— В свою защиту скажу, что ты действительно смотрел на меня довольно жутко.

— Да, я часто это делал в те первые несколько месяцев. — Его губы растягиваются в усмешке. — Даже когда ты спала.

Я ахаю и шлепаю его по руке.

— Ты извращенец!

Он хватает меня за запястье и притягивает к себе, обнимая одной рукой и продолжая вести машину.

— Даже не притворяйся, что это тебя не возбуждает. — Он смеется, когда я смотрю на него снизу вверх. — Тебе нужно смириться с тем, что ты маленькая извращенка.

— Думаю, мне просто нужно было, чтобы ты помог это выяснить.

— Думаю, да.

Громко гремит гром, так громко, что мы отчетливо слышим его сквозь шум двигателя. Деревья вдоль шоссе тяжело раскачиваются взад-вперед начинающим завывать ветром. Я смотрю в заднее стекло и вижу, что облака на горизонте темно-зеленого цвета, пронизанные вспышками молний.

— Этот шторм становится все сильнее.

Сайлас выдыхает сквозь стиснутые зубы.

— Черт возьми.

— Где мы находимся? — спрашиваю я.

Я оглядываюсь вокруг, но мы находимся на участке шоссе без каких-либо заметных указателей, без заброшенных зданий. Здесь ничего, кроме деревьев, насколько я могу видеть.

— Мы в Южной Каролине, — говорит Сайлас, перегибаясь через руль, чтобы посмотреть на шторм через лобовое стекло. — Но мы не можем продолжать ехать.

Крошечные градины начинают барабанить по кузову грузовика, перемежаясь с крупными каплями дождя, которые стекают по стеклам.

— Куда мы направляемся? — спрашиваю я.

Мне не нравится паника, звучащая в моем голосе, но по какой-то причине мысль о том, что я застряла на шоссе в сельской местности Южной Каролины, пока бушует торнадо, не поднимает мне настроение.

Прежде чем Сайлас успевает ответить, вдоль края дороги появляется забор, идущий вдоль линии деревьев, пока не приводит к огромным воротам из дерева и железа. Одна сторона держится только за нижнюю петлю, другая лежит плашмя на дороге. Над головой из черного кованого железа выгравировано название «Вид на часовню».

— Это, наверное, старое поместье, — говорю я, указывая на ворота. — Если нам повезет, она все еще стоит, и у них может быть укрытие от дождя.

Сайлас поворачивает руль, и мы едем по тому, что когда-то было хорошей асфальтированной дорогой, но теперь покрыто ямами, брусчатка торчит как попало или вообще исчезла. Пространство, оставленное отсутствующими воротами, достаточно широкое, чтобы грузовик мог легко проехать.

Вдоль дороги растут живые дубы, длинные замшелые побеги дико раскачиваются на ветру. Это почти немного жутковато, их цвет резко выделяется на фоне синеватого неба над нами.

Затем впереди появляется вид на дом, высокий и величественный, с высокими белыми колоннами. Виноградные лозы завладели большей частью фасада, но он по-прежнему впечатляет, хотя и выглядит немного готично и импозантно при таком освещении. Я наклоняюсь вперед, упираясь руками в приборную панель, когда мы приближаемся.

Там есть кольцевая аллея, увитая плющом, а посередине стоит старый фонтан. Наверху стоит статуя женщины, задрапированной в тогу, с кувшином в руках, из которого когда-то лили воду в большой таз внизу.

— Что ж, кое-кому повезло, — говорит Сайлас, останавливая грузовик.

Он смотрит на большой дом и качает головой, прежде чем снова завести двигатель.

— Куда мы?

— Нужно найти что-нибудь поменьше.

Мы объезжаем дом, следуя по заросшим плющом дорожкам между деревьями и мимо старого сарая.

— Вокруг таких домов, как этот, будут дома поменьше.

И действительно, мы натыкаемся на фермерский дом поменьше, и он настолько прекрасно сохранился, что мне приходится несколько раз моргнуть, чтобы убедиться, что мне это не почудилось. У него два фронтона и белое крыльцо, на котором не хватает всего нескольких столбиков от перил. Даже на окнах все еще висят выцветшие занавески.

— Как это место до сих пор так стоит? — бормочу я. — Похоже, там все еще кто-то живет.

Сайлас останавливает грузовик и поворачивается ко мне.

— Оставайся здесь, запри двери и не высовывайся, поняла?

Я киваю, пригибаясь на своем сиденье. Сайлас достает из-под сиденья пистолет, хотя он ему, вероятно, и не нужен. Он вылезает из грузовика, и замки со щелчком встают на место. Я стараюсь снова не паниковать, делая глубокие ровные вдохи и напоминая себе, что дом, скорее всего, пуст, скорее всего, он просто выглядит так, как будто там кто-то живет, и все в порядке.

Минуты идут, а гром над головой, кажется, грохочет почти постоянно. Ветер, свистящий в кронах деревьев, почти такой же громкий, как шторм, и грузовик немного раскачивается под порывами ветра.

Я резко вдыхаю, когда Сайлас распахивает дверь и забирается обратно.

— Все чисто, я просто собираюсь припарковать грузовик в сарае, а потом мы сможем пойти и укрыться.

— Здесь есть сарай?

Сайлас кивает, останавливаясь возле него.

— Пойду открою двер, — он поворачивается ко мне с улыбкой. — Ты ведь умеешь водить, верно?

Я моргаю, глядя на него.

— Э-э, да, я могу, но…

— Хорошо, я открою двери, а ты садись за руль. — Он вылезает прежде, чем я успеваю запротестовать, и я смотрю на руль добрых несколько секунд.

Я умею водить. Моя мама научила меня этому много лет назад. Она была хорошим водителем. Я была хорошим водителем. Но мои ладони становятся липкими, когда я сажусь на водительское сиденье.

Мои ноги касаются педалей, и я сжимаю руль, когда Сайлас открывает двери сарая и машет мне, чтобы я заезжала.

ЛАДНО, все в порядке. Я могу это сделать. Ничего особенного.

Я включаю передачу, и двигатель ревет, когда я понимаю, что аварийный тормоз все еще включен. Я отпускаю его, и грузовик кренится вперед. Я нажимаю ногой на тормоз, и Сайлас смеется, махая мне рукой проезжать. Я делаю глубокий прерывистый вдох и мягко нажимаю на газ. Грузовик въезжает в темный сарай, и как только закрываются двери, я останавливаю его.

У меня дрожат руки, когда Сайлас открывает мою дверь.

— Видишь? — он улыбается мне. — Водительская память.

— Это было так странно.

— Но так классно, правда? — он поднимает бровь.

Я киваю, мои трясущиеся руки все еще сжимают руль.

— Да. И нормально.

Ухмылка