Прекрасное изгнание - Кэтрин Коулс

Я снова ощутил раздражающий зуд в груди. Очень хотелось позвонить в школу и убедиться, что с Кили все в порядке. Но я подавил импульс и выбрался из внедорожника.

Идя к зданию шерифа, я ловил на коже приятную прохладу. После рекордно жаркого лета все ждали осень как спасение.

Я вошел внутрь, и мужчина лет двадцати пяти за стойкой с улыбкой поднял взгляд:

— Доброе утро, шериф.

— Доброе утро, Флетчер, — поздоровался я. — Что-нибудь срочное сегодня?

— Только гора бумажек после твоего вчерашнего задержания. Но захват был шикарный, кстати.

Я хрустнул шеей, пытаясь снять остатки боли после неудачного приема.

— Я становлюсь слишком стар для всего этого.

Флетчер покачал головой, и его светло-русые волосы упали на глаза. Он выглядел как типичный капитан студенческой футбольной команды — легкий на подъем и беззаботный.

— Никогда не говорите такого.

Я фыркнул.

— Мне тридцать шесть, а не двадцать шесть. По меркам полиции — уже старик.

— Как скажете, шериф.

Я отмахнулся:

— Пойду заполнять бумажки и, возможно, приложу лед к спине.

Я прошел через общий зал, где привычный шум голосов наполнял пространство. Некоторые замолкали, чтобы поздороваться, кто-то просто кивал. Уилл Райт сделал вид, что не заметил меня вовсе — в его случае это выглядело как попытка самоутвердиться. Этот заместитель был одержим властью, а это делало любого копа опасным. Но пока он не сделал ничего такого, за что я мог бы его уволить.

— Доброе утро, шериф, — поприветствовала Бет Хансен, балансируя яичный сэндвич в одной руке и телефон в другой.

— Доброе, Бет.

— Оставила тебе бутер на столе.

— Спасибо, — пробурчал я. Сегодня я успел накормить Кили, а вот про себя забыл.

— Подлиза, — пробормотал Уилл.

Глаза Бет сверкнули.

— Если бы ты не был таким козлом, я бы и тебе принесла. Но у зебры не поменяешь полоски.

Фрэнк Смит захохотал за своим столом, похлопывая себя по животу:

— А мой, между прочим, очень даже ничего, Райт.

Я покачал головой и направился в свой кабинет. У меня не было сил разруливать их перепалки. К тому же я знал: Бет вполне способна постоять за себя. И едва ли обрадуется, если я попытаюсь вмешаться.

Зайдя внутрь, я резко остановился, увидев своего друга и заместителя, Габриэля Риверу, сидящего в кресле напротив моего стола.

— Если ты украл мой сэндвич, у нас будет серьезный разговор.

Габриэль поднял глаза, но на его лице не было привычной усмешки.

Улыбка сползла и с моего лица. Я закрыл дверь.

— Что случилось?

Он посмотрел прямо на меня, как всегда, без обиняков:

— Твой отец. Он вышел.

Уши заложило от шума крови, челюсть сжалась так сильно, что я удивился, не треснул ли зуб. Вышел. Не из больницы. Не из какого-нибудь спа. Из тюрьмы.

Той самой, куда я отправил его в двенадцать лет.

Той самой, за которую он поклялся мне отомстить.

Теперь у него был шанс это сделать.

2

Элли

Я нажала на тормоз, и мой новенький крошечный внедорожник дернулся, остановившись у одного из трех светофоров в Спэрроу-Фоллс. Всего трех. На весь город. Чуть-чуть отличалось от каменных джунглей Манхэттена.

Но стоило мне окинуть взглядом главную улицу, я сразу поняла, почему мой брат влюбился в это место. Горы и леса окружали город, словно кольцо защиты. Воздух был таким чистым и прохладным, что казалось, будто с каждым вдохом он выдувает из тебя тревоги. А магазинчики и рестораны вдоль Каскад-авеню были очаровательными и самобытными.

Сзади раздался мягкий гудок, и я сообразила, что красный уже сменился на зеленый. Даже сигналят здесь мягче. Я переставила ногу с тормоза на газ, и машина дернулась вперед.

Я поморщилась. Права я получила в восемнадцать, но в Нью-Йорке почти не водила. И только две недели назад купила себе этот RAV4.

Брэдли бы ее возненавидел. Он бы настоял на чем-нибудь сдержанном, но неприлично дорогом — на Mercedes последней модели или на Maserati. В черном или сером металлике.

В автосалоне я в последний момент выбрала не белый, а цвет Ruby Flare Pearl. У меня даже ладони вспотели от волнения, когда я произносила это название. Но это было мое первое настоящее бунтарство за долгие годы. И оно было таким… правильным.

Я пошевелила пальцами на руле. До сих пор наслаждалась ощущением легкости на безымянном пальце левой руки, где раньше красовалось кольцо с бриллиантом. Оно больше походило на цепь, чем на обещание «навсегда». От него осталась только слабая полоска загара, которую я была полна решимости стереть вместе с воспоминаниями о человеке, которого мне фактически выбрал отец.

Я ехала по Каскад-авеню, проезжая мимо The Mix Up — моего личного рая для кексозависимости, The Soda Pop — закусочной с лучшими бургерами в округе, и здания шерифа. Я тут же отвернулась, стараясь не думать о темно-зеленых глазах, которые видят слишком многое.

Не сегодня.

Сегодня — день новых начинаний и первый дом, который будет только моим. Я прожила в пентхаусе отца, потом в квартире с Брэдли, и ни разу не могла сказать, что это мое. Все изменилось.

Я включила поворотник и сделала чуть слишком широкий поворот на боковую улицу. Мне еще надо поучиться водить, особенно до начала снегопадов. К счастью, мой новый дом был достаточно близко к центру, чтобы туда можно было дойти пешком — если понадобится. Или захочется.

Чем дальше от центра, тем уютнее становились дома — сказочные ремесленные коттеджи с ухоженными дворами, в которых чувствовалась гордость хозяев.

Я повернула на Лавандовую улицу и улыбнулась. Здесь дома стояли чуть дальше друг от друга, а участки были просторнее. Я пересмотрела уйму вариантов: квартиры над магазинами, гостевые домики на окраине, и вот — наконец, идеальный.

Дом был выкрашен в лавандовый цвет, в тон названию улицы. В нем не было ничего стандартного — от садовых гномов на газоне до витражей в каждом окне. Он был взрывом красок и уюта, и отзывался во мне чем-то давним, давно забытым, зажатым.

Я въехала в подъездную дорожку, дернулась в последний раз и выбралась наружу, глубоко вдохнув воздух Центрального Орегона. Я бывала в горах: в Аспене, Вейле, Тахо и даже в Альпах. Но воздух здесь был особенным, со своим собственным запахом.

Позади меня сигналил знакомый Range Rover. Двигатель еще не успел заглохнуть, а дверца уже распахнулась. Из машины выскочила женщина с темными волосами и завораживающим взглядом, а за ней — огромная собака.

Арден улыбнулась, подходя