Все, что мне нужно - Э. Сальвадор

class="p1">Это осознание заставило мои глаза распахнуться от внезапного напоминания о том, где я нахожусь. Солнечные лучи льются сквозь стекло, наполняя комнату яркостью.

Похлопывая по краю кровати, я понимаю, что ТиДжей не лежит рядом. Его сторона помятая, но пустая.

Садясь, я хватаю телефон с тумбочки и чуть глаза чуть не вылетают из орбит, когда смотрю на время: 11:10 утра.

Как я спала без будильника? О Боже, Феникс!

Сбрасывая с себя одеяло, я вскакиваю с кровати и выхожу из спальни ТиДжея. Прежде чем добраться до комнаты Феникса, я натыкаюсь на мягкий сундук и чуть не падаю на землю.

— Эй там.

Мягкая рука обхватывает мое предплечье, поддерживая и удерживая на месте, прежде чем успеваю упасть на задницу.

— С тобой все в порядке?

— Извини, я не обратила внимания.

Я извиняющимся взглядом смотрю на Хейзел.

Она не такая высокая, как ее брат, но определенно выше меня. Я хочу отметить, что у меня средний рост, пять футов пять дюймов, несмотря на то что лучшие друзья напоминают мне, что я самая низкая в группе.

— Все в порядке, никакого вреда не было.

Она пренебрежительно машет рукой, дружелюбная улыбка кривит ее губы, прежде чем становится лукавой, когда ее взгляд сосредоточивается на моей шее.

— Хм… ты наносишь тональный крем? Может быть, консилер?

Знаю, что я не самая красивая на свете с утра, но, черт возьми.

— Э-э, да, а что?

— Хороший.

Ее губы дергаются, как будто она пытается приручить улыбку.

— Возможно, ты захочешь использовать их, чтобы прикрыть, — она указывает на мою шею, — это вверху.

Мои руки тут же прикрывают место прямо под челюстью, где прошлым вечером был рот ТиДжея.

Мое лицо горит, смущение сворачивается под ложечкой. Теперь я понимаю ее комментарий.

— Я, э-э, это мы…

— Не волнуйся, тебе не нужно мне объясняться, и я бы не хотела слышать подробностей.

— Правильно, извини.

Мои губы сжимаются в вынужденной улыбке.

Боже, просто убей меня сейчас.

— В любом случае, я очень рада, что ты приехала. Мои родители немного волновались, но я знала, что ты приедешь.

— Действительно?

— Да, даже ТиДжей немного волновался, но я обещала, что буду вести себя как можно лучше.

Я улыбаюсь, чувствуя, как смущение улетучивается.

— Почему тебе пришлось обещать вести себя как можно лучше?

— Потому что я склона говорить то, чего не следует. Обещаю, что работаю над этим, но иногда я просто ничего не могу с собой поделать, — в ее глазах блестит озорство. — Мир был бы слишком скучным, если бы я не добавила в него немного хаоса.

В своем заявлении Хейзел звучит слишком гордо и немного высокомерно, не оставляя сомнений в том, что она сестра ТиДжея. Плюс у нее темно-каштановые кудри.

Я смотрю на нее, забавляясь.

— Хаос иногда хорош.

Она напоминает мне Дейзи, но в гораздо более игристой версии.

— Хорошо, спасибо, что оценила это. Моя семья не всегда так делает, — цокает языком она и закатывает глаза. — Знаешь, два года назад я знала, что ты будешь великолепна, и оказалась права.

— Два года назад? Но тогда мы еще не были знакомы.

— ТиДжей — человек привычки. Ему нравится планировать всю свою жизнь, он высокомерен просто так и не имеет чувства направления на кухне.

Понятия не имею, к чему она это ведет, но все равно слушаю.

— Но ты, должно быть, произвела чертовски сильное впечатление, потому что он изо всех сил старался ради кого-то, кого не знал. Он знал, что его посадят, но все равно воспользовался папиной яхтой без разрешения, чтобы произвести впечатление. Имей в виду, когда он взял ее, она была совершенно новой.

В моей голове крутятся смутные образы того дня. Я давно не думала об этом дне, но каким-то образом он прокручивается в моей голове, как фильм, и воспроизводится ясно, как день.

— Все нормально. Я просто рада, что ты меня не бросил.

— Я бы не поступил так с тобой, Персик. Я зашел слишком глубоко и не могу теперь вернуться назад, в прямом и переносном смысле.

Боже мой.

Хейзел воспринимает мое молчание как разрешение продолжать.

— И в довершение всего он идет и крестит кровать.

Я открываю рот, чтобы что-то сказать, но ничего не выходит.

— Не волнуйся, его отстранили на три недели, и все было хорошо.

Она пожимает плечами.

— О боже мой. Как я теперь буду смотреть на твоих родителей?

Я пытаюсь скрыть свою внутреннюю панику, но она выливается из меня неконтролируемым потоком.

— Сначала они злились, но сейчас это не имеет значения. Ребята, вы подарили им внука. Для нас всех это было шоком, но ты бы видела, как родители были счастливы, когда все узнали. Особенно мама. Она переборщила с покупками для Феникса, но, думаю, ее нельзя винить. Он единственный внук. Мое правление младшего ребенка уже закончилось, но я не против этого. Он слишком милый и такие щеки, — воркует она.

Мое сердце болезненно сжимается, зная, что именно этого мне бы хотелось, чтобы мои родители сделали.

— В любом случае, дай мне помолчать, или я отговорю тебя. Если ты ищешь ТиДжея и Феникса, они на площадке играют с Сейнтом.

Печаль убывает.

— Как долго они там пробыли? Я поставила будильник, но, кажется, проспала.

— Не слишком долго, может быть, тридцать минут или около того, и я не уверена, о каком будильнике ты говоришь, но я ничего не слышала.

— Ты не слышала всех шести сигналов?

— Шесть? — она зевает с озадаченным выражением лица. — Нет, не слышала, но, если ТиДжей спросит, скажи ему, что ты проснулась сама.

— Зачем ему это спрашивать?

— Потому что обычно говорю немного громко, и он боялся, что я тебя разбужу. В любом случае, я собираюсь подготовиться до того, как начнут появляться остальные члены семьи.

Она одаривает меня улыбкой и идет в противоположном направлении от спальни ТиДжея.

В считанные секунды она исчезает, но я все еще стою на своем месте, чувствуя себя ошеломленно.

Знаю, что все это было сгоряча, но клянусь, я убью ТиДжея. Прежде чем посмотреть в зеркало, я ожидала, что у меня на шее что-то маленькое и слабое. Но это противоположность. Он огромный, ярко-красный, и следы его зубов пронзили мою кожу.

Я никогда не наносила столько консилера в одно место, и все равно его не хватало, чтобы перекрыть. Часть красного цвета видна через консилер, и его неуклюжие маленькие пятна все еще покрывали мою шею.

— Может быть, они этого не увидят.

Это то, что я продолжаю говорить себе, пока убеждаюсь, что мои