Венчание - Галина Дмитриевна Гончарова

В этой жизни покамест все иначе складывается. А только кажется Устинье, что не все еще сделано, что важное что-то случиться должно. А потому…

— Бабушка, а где сейчас боярыня Раенская?

— Раенская?

— Вот, и ты ее не помнишь, а она ведь в палатах государевых гостья частая. Варвара Раенская, царицына ближница.

Агафья только головой покачала.

— И впрямь, не помнила, покамест не сказала ты. Как глаза что застило… найти ее надобно! Обязательно найти!

* * *

Пока Устинья с бабушкой общалась, решил Борис с Божедаром переговорить. Все ж непривычно ему такое — в его Ладоге и без его приказа, без его пригляда. Понятно, когда дело делается, это хорошо, а все ж непривычно как-то!

Богатырь себя долго ждать не заставил, благо, как раз в Ладоге был, явился пред очи царские.

— Звал, государь?

— Звал, богатырь, — Борис ему в тон ответил, усмехнулся. — Ты садись, разговор у нас долгий будет.

— О чем узнать хочешь, государь?

— Начнем с пленных.

— Передал я их боярину Пущину.

— Всех?

— Всех. На кой они мне надобны, неруси?

— И то верно. Галеры тебе надобны, или казна их выкупить может?

— Выкупить, государь?

— Что с боя взято, то свято. Но тебе вроде как галеры не сильно надобны, что-то более верткое пригодится?

— Пригодится, государь. Но задешево корабли не отдам я, не поскупился Орден, хорошо рыцарей снарядил. Поди, те галеры еще лет сто прослужат, а то и поболее.

— Называй цену, я торговаться не стану.

Божедар и назвал, а чего нет, когда просят. Борис хмыкнул, но пергамент со стола взял, цифирь в него сам вписал и Божедару протянул.

— С этим в казну придешь, деньги выдадут. А галеры, будь ласков, в порт перегони.

— Хорошо, государь, — по мелочам и Божедар торговаться не собирался, тем более, что цену он запросил полуторную. Мало ли, все ж поторговаться придется, а государь вот… взял — и согласился!

— Еще один вопрос у меня. Агафья говорила, что тебе хорошо бы землю пожаловать. Скажешь, где и сколько хочешь.

Божедар на царя уже с уважением покосился. Благодарный самодержец? Сие редкость великая, пожалуй, Змея Горыныча легче встретить в наше время. Но с землей он не зарывался уже, назвал, сколько впрямь получить хотел.

Борис и тут торговаться не стал.

— Ты мне жизнь спас, это меньшее, что я сделать могу.

— Я бы, государь, и так пришел. Судьба у меня такая, с врагами Россы воевать, а то и голову сложить.

Не рисовался Божедар, говорил, что думает, и Борис это понял, кивнул.

— Когда нужда у меня явится, могу я тебя на помощь позвать?

— Запомни, государь, как со мной связаться. Да и зови, когда надобно, с дружиной к тебе на подмогу буду.

— Чем дружинников твоих наградить?

— Я им сам долю от добычи отдам, государь.

— Те, кто погиб — им помощь какая требуется?

— Справимся. Поможем детей поднять, семьям пропасть не дадим, у меня в дружине так принято. Когда б я голову сложил, и мою жену с детьми не бросили бы, помогли на ноги поставить.

— Понятно, что привыкли вы так. Но… вот еще лист, тоже в казначейство.

— Хорошо, государь, отказываться не стану.

Борис и не поскупился.

— Когда я тебе чем помочь смогу, скажешь. Не люблю я в долгу оставаться.

— Скажу, государь. Но пока ты нас и так обласкал выше меры, не загордиться бы.

Борис только рукой махнул, какая уж тут гордыня, одно дело делаем. Обговорил с Божедаром еще несколько вопросов, да и отпустил его. Мужчины друг друга хорошо поняли. Может, и поссорились бы они, и поспорили, да только делить им было нечего.

Одному на троне сидеть и править, второму воевать, сколько Род отведет, а вместе они сильнее вдесятеро. Так оно впредь и будет, так и правильно.

* * *

Не успела Устя с бабушкой поговорить — Илья пришел. Не усидел он в Роще, в город приехал, хоть и тяжко ему на коне было, и рука дергала, а все одно…

— Илюшенька!

— Внучек пожаловал! Что ж ты неосторожно так подставился-то?

Илья на руку перевязанную посмотрел.

Есть такое, вроде и вскользь пришлось, а все одно, распахали чуть не до кости, чудом сухожилия не пострадали. В горячке боя оно и незаметно было, а потом как вылезло! Лекарь при казармах его промыл, перевязал, а в Роще, куда его Божедар со всеми людьми своими увез, еще Добряна ругаться взялась, мазью намазала какой-то. Зато рана и не болела почти, и Добряна уверила, что заживет почти без шрамов. А это вдвойне хорошо, Маша увидит, расстроится, плакать будет — нет, такое не надобно! Ни к чему супругу огорчать, особливо когда она в тягости.

— Прости, бабушка. Получилось так…

— Получилось у него! Неслух!

Илья только рукой махнул. Не просто так он пришел, у него тоже дело есть.

— Бабушка, а с Аськой что? Может, домой ее забрать?

Сразу Агафья ссутулилась, на обычную старушку похожа стала, ровно весь возраст прожитый ей на плечи лег. Илье ж и не сказал про Аксинью никто, не до него было.

— Неладно с Аськой, Илюша. Боюсь я, что нет ее в живых.

— Бабушка⁈ Как⁈ Кто⁈

— То-то и оно, Илюша, пропала она из своих покоев, а кто и как… не знаю я, только убили ее этой ночью. Не найдем мы ее живой, и думать нечего.

Не слишком-то Илья Аксинью любил, к Устинье он куда как больше был привязан, а все ж родная сестрица, кровь — не водица.

— Бабушка, что ж делать-то? Как быть?

— Не знаю я, Илюша, кто и что с ней сделал. А только посидели, подумали мы с Устей, надобно бы нам боярыню Раенскую сыскать.

— Так чего искать ее? На подворье она, поди?

— Нет ее там, это мы в первую очередь проверили, — Устя рукой махнула.

— А в охотничьем домике не искали? — Илья прищурился хитрО.

— Где⁈

— Тут такое дело…

Илья в сторону покосился, понял, что все равно из него все вытянут, и рассказал. Когда ты на часах стоишь, али сопровождаешь кого, на тебя внимания-то особо и не обращают. Вот, как на