Суши для начинающих - Мэриан Кайз

Когда Джек приехал в «Герберт-Парк-отель», презентация шла своим чередом. Народу было полно, экземпляры журнала лежали на столах в толстых глянцевых стопках, а редакционные дамы уже наладили процесс общения приглашенных гостей.

У входа гостей встречала Лиза во всем блеске своей неотразимой красоты. Эшлин, явно чувствовавшая себя неловко в длинном платье и на высоких каблуках, проверяла имена гостей по списку. Мерседес, по-змеиному гибкая и стройная в облегающем черном туалете, прикрепляла вновь прибывшим именные значки, а Трикс, скорее раздетая, чем одетая, провожала их в гардероб. По залу с полными подносами коктейлей безо всяких там финтифлюшек и бумажных зонтиков курсировали вышколенные красивые юноши и девушки.

– Госпожа главный редактор, – галантно раскланялся с Лизой Джек.

– Сейчас я лишь встречаю гостей! – улыбнулась она.

– Ну, встречайте же меня.

Лиза поцеловала его в щеку и воскликнула тоном хозяйки светского салона:

– Ах, дорогой, я безумно рада видеть вас! Не напомните ваше имя и титул?

Рассмеявшись, Джек подошел к Эшлин.

– О, добрый вечер, – неожиданно игриво приветствовала его она. – Так, Дивайн. Джек. Что-то не вижу вас в списке. Вы кто, знаменитость или так просто?

– Ни то, ни другое. – Он смерил взглядом ее черное вечернее платье. – Хорошо выглядите.

А в виду имел несколько другое: «Вы на себя не похожи».

– Редко ношу платья, – призналась Эшлин.

– Как прическа?

– Судите сами.

И она повернулась кругом.

Любой другой женщине изысканное каре придало бы вид таинственный, но Эшлин оставалась простой и наивной, отчего у Джека странно защемило сердце.

– Как ваше ухо?

– Какое ухо? – весело спросила Эшлин, поднимая бокал с коктейлем. – Ваше здоровье! Совсем не болит. И что бы я делала, если б не ваша помощь!

Весь вечер Лиза принимала поздравления. Вечер удался: пришли все. Тщательный поиск выявил по всей Ирландии лишь шестьсот четырнадцать знаменитостей, но, похоже, никто из них не пренебрег приглашением. Волны благожелательности и оживления прямо-таки захлестывали зал. Великолепно, просто великолепно!

Да и «Колин», несмотря на нервотрепки и накладки, тоже произвел впечатление. Страницы журнала дышали энергией и талантом. Накануне верстки, в одиннадцатом часу вечера, Лизе удалось даже заполучить пресловутое письмо знаменитости. Новоиспеченная поп-группа «Лэддз» только что прогремела на всю страну, а солист, Шейн Докери, тот самый нервный юнец, которого Лиза видела на презентации в «Монсун», непонятно как преобразился в завзятого сердцееда, кумира девочек-подростков, штурмовавших подъезд его дома и с обезьяньей прытью карабкавшихся по пожарным лестницам, чтобы заглянуть в окно.

Шейн Лизу вспомнил. Да и как было забыть, если в то кошмарное время она одна отнеслась к нему по-человечески? И написать письмо он согласился с радостью, вот только девчонок бы из-под дверей прогнать, а то лезут, думать мешают… И написал, причем все согласились, что статья получилась отменная – неглупая, подкупающе-искренняя. Избалованные славой старые рокеры на такое не способны.

Лиза улыбалась не переставая, широко, счастливо. Кто бы подумал четыре месяца назад, что она все это вытянет? И что будет так радоваться?

Даже с рекламой все в конце концов уладилось благодаря фотографиям моделей от Фриды Кили с бездомными на улицах Дублина. Пресс-секретари всех крупных домов моды поняли, что «Колин» – не жалкий провинциальный журнальчик, а реальная сила, с которой надо считаться. Они не только разместили в первом выпуске большую, дорогостоящую рекламу, но и попросили, чтобы их коллекции были включены в ближайшие номера.

– Привет, Лиза.

Оглянувшись, Лиза увидела рядом Кэти, свою соседку, с подносом суши.

– О, Кэти, привет.

– Спасибо, что меня пристроила.

– Да не за что.

– А я эти самые суши попробовала, – доверительно сообщила Кэти. – Знаешь, очень даже ничего.

Мимо прошмыгнул Маркус Валентайн, одетый как пугало. Лиза машинально послала вслед ослепительную улыбку. За ним протопал Джаспер Френч, одетый еще нелепее. А потом подошел Келвин Картер, специально прилетевший на открытие из Нью-Йорка.

Келвин исходил дружелюбием, тискал ее руку и называл только по имени.

– Великолепно, Лиза, – обвел он взглядом разодетую толпу. – Просто неописуемо. Ладно, пора говорить речи!

После чего вскарабкался на маленькую сцену и выпалил по-ирландски приветствие, произношение которого Эшлин по его просьбе написала ему заранее.

– Кейде миила фолл-че, – взревел Келвин, и, судя по одобрительным репликам в зале, все произнес правильно. Хотя, надо сказать, Келвину всегда с трудом удавалось определить, смеются люди вместе с ним или над ним.

Далее последовала речь о Дублине, журналах и сногсшибательном новом издании.

– Женщина, благодаря которой все это стало возможно… – он простер руку к Лизе, приглашая ее на сцену, – дамы и господа, позвольте представить вам профессионала из профессионалов, Лизу Эдвардс!

Зал взорвался аплодисментами. Лиза поднялась на сцену и встала рядом с Картером.

– Хлопай, – зашипела Эшлин на ухо Мерседес, – а то уволят.

Та недобро усмехнулась и скрестила руки на груди. Эшлин покосилась на Мерседес, но настаивать не могла: предстояло еще вручать Лизе букет. Она захмелела – усталость, обезболивающие и, разумеется, алкоголь сделали свое дело – и уповала только на то, что удержится на ногах и еще сможет достойно вынести цветы на сцену.