Соленья и варенья от попаданки, или новая жизнь бабы Зины - Ри Даль

решили, что лучше укрыть его где-то далеко, в безопасном месте. Мы разделились. Сестра забрала мальчика и отправилась в Храм Целлианы, а я осталась, чтобы связаться с Годфером. Я отправила ему послание с гонцом, умоляя вернуться. Он примчался, но… когда мы вернулись во дворец, дракарию доложили, что Вайдерия мертва, и младенец тоже, и нянька, что была с ним. Их всех, мол, убили повстанцы.

Я почувствовала, как Райли напрягся рядом со мной. Его рука, всё ещё лежавшая на моём плече, сжалась чуть сильнее. Я сама едва дышала, пытаясь осмыслить услышанное.

— И что было дальше? — спросила я.

Эллая покачала головой, её глаза наполнились слезами.

— Годфер был страшно подавлен. Он винил себя, винил всех вокруг. Но Великий Митроил настоял, чтобы он не отчаивался, а взял новую жену. И вскоре Годфер женился на Дардэлле. Позже у них родился Тирам… А я так и не узнала, что стало с моей сестрой и маленьким Ронаром. Действительно ли их настигли и убили, или это была очередная ложь. Я молилась об их здравии, но… в глубине души понимаю, что скорее всего так и случилось. Я не уберегла ни сестру, ни истинного правителя Торесфаля. И это мой великий грех, который я всегда мечтала искупить, но… уже вряд ли искуплю. Все мертвы, и я тоже вскоре уйду за невозвратную черту и предстану пред Оком Целлианы.

Я молчала, чувствуя, как слёзы жгут глаза. Эллая стояла перед нами, маленькая, сгорбленная, но в её словах была такая сила, такая боль, что я невольно ощутила, как её груз ложится и на мои плечи. Райли молчал, но я видела, как его лицо застыло, будто вырезанное из камня.

— Спасибо, Эллая, — наконец выдохнула я, стараясь собраться. — Спасибо, что рассказали. Это… это многое объясняет.

Она только кивнула, её взгляд был пустым, будто она уже отпустила всё, что держала в себе столько лет.

— Будь осторожна, Киора, — тихо сказала она. — И ты, Райли, — она посмотрела на Райли. — Этот дворец… он пожирает всех, кто осмеливается искать правду. Берегите себя.

Я хотела ответить, но Райли мягко сжал моё плечо, давая понять, что пора уходить. Мы попрощались с Эллаей, и вскоре она растворилась в тени сада, будто её и не было.

Глава 97.

Утро отбытия выдалось холодным, с низким серым небом, которое, казалось, придавило Асериз своей тяжестью. В воздухе витал запах сырости и конского навоза, а над площадью перед дворцом Влассфоров гудел ветер. Мы с Райли и Санной стояли у огромной повозки, запряжённой двумя крепкими лошадьми, чьи бока лоснились в утреннем полумраке. Повозка была нагружена бочками с соленьями и вареньями, аккуратно укрытыми рваными холстами, чтобы всё выглядело так, будто мы — обычные бедствующие странники, а не курьеры опасного груза. Великий Митроил, конечно, позаботился, чтобы ни у кого не возникло подозрений. Всё было продумано до мелочей: потёртые мешки с провизией, старые одеяла, несколько мятых котелков, будто подобранных на обочине. И всё же я чувствовала, как тревога сжимает грудь, словно холодная рука.

Санна, закутанная в свой серый платок, подпрыгивала на месте, её глаза блестели от нетерпения. Девочка то и дело тянула меня за рукав, шепча: «Ну когда уже поедем? Когда?». Её энтузиазм был заразительным, но не мог разогнать мрак, что поселился в моей душе. Райли, напротив, выглядел так, будто собрался на увеселительную прогулку: лёгкая улыбка, небрежно расстёгнутая рубашка, волосы растрёпаны ветром. Он с удовольствием похлопал одну из лошадей по крупу, будто старого друга, и бросил на меня взгляд, полный привычной насмешки.

— Ну что, милая, готова покорять Мятежные Горы? — спросил он, подмигнув.

Я только хмыкнула, не находя в себе сил ответить с той же лёгкостью.

В голове крутились слова Эллаи, её рассказ о пропавших детях, о Ронаре, о Вайдерии, о Мирине, о лжи, что пропитала дворец, как сырость — эти каменные стены. Мой ребёнок… Где он? Жив ли? И что за тайны скрывает этот груз, который мы везём? Я знала слишком много и слишком мало одновременно, и от этого становилось только тяжелее.

Шаги за спиной заставили меня обернуться. Из дворца вышли трое: Тирам Влассфор IV, его мать Дардэлла и, конечно, Великий Митроил, чья алая мантия колыхалась, будто живая, а Око Дракона на его шее сверкало холодным светом. Их появление заставило воздух вокруг сгуститься, и даже лошади, кажется, зафыркали неспокойно.

Тирам шагнул вперёд первым, его взгляд, как всегда, был холодным и надменным, но в нём мелькнуло что-то ещё — любопытство, что ли? Он остановился напротив меня, чуть склонив голову, и заговорил тихо, так, чтобы другие не слышали:

— Зина, — произнёс он, и от звука его голоса у меня по спине пробежали мурашки, — по возвращении я надеюсь всё-таки увидеть твоё лицо. Без этих… — он кивнул на мой платок, — уловок.

Я замерла, чувствуя, как кровь приливает к щекам. Прежде чем я успела ответить, Дардэлла мягко, но настойчиво взяла сына за локоть и оттащила назад. Движение было аккуратным, почти незаметным, но в нём чувствовалась властность, которую она так умело прятала за улыбкой.

— Тирам, дорогой, дай путникам собраться с духом, — сказала она с лёгкой укоризной, но её глаза, обращённые ко мне, были холодны, как алацирс.

Затем она повернулась к Райли, и её лицо озарилось тёплой улыбкой. Она шагнула к нему и, к моему неудовольствию, приобняла его, будто старого друга.

— Береги себя, Райли, — сказала она, и в её голосе было столько непритворной заботы, что у меня внутри всё перевернулось. — И… возвращайтесь скорее.

Райли ответил коротким кивком и лёгкой улыбкой, учтивой, но без тени тепла. Он отступил на шаг, будто невзначай избегая её прикосновений, и бросил на меня быстрый взгляд.

Но мне этого было мало. Этот жест Дардэллы, её рука на его плече, её улыбка — всё это вгрызлось в меня, как заноза. Что между ними было на самом деле? В груди снова закололо, и я отвернулась, стараясь прогнать эти мысли.

Тирам и Дардэлла отступили, оставив нас с Великим Митроилом. Его фигура в алой мантии казалась ещё более зловещей на фоне серого утра. Санна инстинктивно придвинулась ко мне, прячась за моей спиной.

— Дети мои, — начал Митроил, и его голос, глубокий и гулкий, разнёсся над площадью, — вы отправляетесь в путь, дабы исполнить волю Великой