Музыкальные мифы. Книга 2 - Владимир Викторович Кирюшин

Встретили ее там с удивлением. Но потом привыкли. А главное, с ней подружился Козел Гаврила.

— Слушай, — часто обращался он к ней, — откуда ты знаешь гусиный язык? Ведь ты же другая птица?

— Я? — и Чайка, не смущаясь, начинала выдумывать истории, одна другой невероятнее. В них она выручала гусей от гибели, холода и голода. И за это гуси в благодарность, показали ей путь на Остров Счастья.

— Инте-е-ересно, — каждый раз удивлялся Козел. — А почему эти гуси молчат? Ведь те, наши, с которыми ты разговариваешь, смотри какие болтливые. А твоя партия... Они что, собрались все там немые?

И Чайка вынуждена была еще что-то придумывать, еще что-то рассказывать. Но, уж конечно, она не говорила о том, что ДИССОНАНС навсегда лишил голоса тех гусей, которые помогли ей проникнуть на остров. Не говорила она и о том, что каждый из гусей хотел бы выдать ее жителям Страны Совсем Счастливых РИТМИЧЕСКИХ ФИГУР (именно поэтому они так страшно шипели и кидались на Чайку при каждой встрече).

Она всюду выставляла себя героиней, стараясь в таком обличии завоевать на острове себе особый авторитет.

И ей удалось, МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ, а главное и Ворона Рита во всем ей доверяли. МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ, отправляясь на прогулки (теперь она уже не только ходила, но и ездила на конях-ТЕМПАХ), даже часто приглашала Чайку с собой.

«Открывать новые земли» это стало ее увлечением.

Сегодня МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ впервые решила поехать на север Острова.

«Какого бы Темпа мне выбрать, — думала она. — АДАЖИО? Он, конечно, сильный, но уж больно толст и ходит медленно. На нем пока доедешь до места, с ума сойдешь. Да и цвет у него зеленый, как у жабы. Не пойдет к моему чудесному платью».

— Рита! — крикнула она Вороне, — поедешь со мной?

— Чаво? — прокаркала Рита. — Куды идтить-то?

— Тьфу! Вечно ты: «Куды, куды...» В путешествие, вот куды!

— А Гарилку-то возьмем?

— Ну конечно. И «ТЯ» обязательно.

— Ну тадыть АЛЛЕГРО их не повезеть. Он терпеть не может Гаврика. А тот ведь еще и без Чайки никуда. Тоже мне!

— Вот еще! — возмутилась царица. — Прикажу и поедет! Как миленький. На то они и есть мои кони, моя скорость! (все на Острове теперь называли ТЕМПОВ «СКОРОСТЬЮ МЕТРИЧЕСКОЙ ПУЛЬСАЦИИ» и она сама к этому привыкла).

— Не-а! — продолжала ей возражать Рита. — Не повезет. У него сын, энтот, как яво, АЛЛЕГРЕТТО болен. Опять объелся винегрета из лепестков цветов и сыра.

— Ну, ладно. Заболел, так заболел. Со всеми бывает. А, кстати... За что вы все его прозвали «АЛЛЕГРЕТТО-винегретто»?

— Ня знаю. Это ить Гаврила первый начал яго так кликать, а уж потом все подхватили.

— ТЯ! ТЯ! — вдруг затявкал любимец МЕТРИЧЕСКОЙ ПУЛЬСАЦИИ. — Поедем лучше на ТЕМПЕ МОДЕРАТО. Это ТЕМП УМЕРЕННЫЙ, он нас не уронит. Да и красавец он сегодня: сшил себе новый костюм, цилиндр одел. Модничает и рад. Песни поет... Поедем на нем, ладно?

МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ задумалась: «МОДЕРАТО действительно бегает УМЕРЕННО — всего 72 шага в минуту. Это хоть и медленнее, чем АЛЛЕГРО, который бегает со скоростью 120 километров в час, но в общем-то сойдет. К обеду будем на месте».

— Ну что ж, Рита, зови МОДЕРАТО, поедем на нем.

— Ура! — залаял Тя и, подскочив, облизал нос хозяйке. — И БОМы будут довольны, им не придется бежать, как сумасшедшим (теперь МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ никуда и никогда не выезжала без своих охранников — ЧЕТВЕРТЕЙ БОМов. Они сопровождали ее всюду: и в походах за цветами, и в прогулках к морю, и, тем более, в дальних поездках. Именно они сплели для своей матушки коляску для прогулок).

— Усе талерича Порядок! — прокричала Рита, возвратясь из конюшни. — Стоит энтот МОДЕРАТО. В коляску сам впрягся. Ждет. Поехали что ль?

— Да, да. Конечно. Я только причешусь, и поехали... А БОМов ты позвала?

— А как жа! Сказала им, а они: «На Колобке-ЦЕЛОМ, мол, хотим». — Пошли его уговаривать.

— Может и уговорят. ЦЕЛАЯ давно не был в путешествии. Может свозит их.

Вскоре вся команда, собравшаяся у дерева, отправилась в дорогу. ТЕМП МОДЕРАТО шел, важно выпячивал грудь и напевая под нос танго:

МОДЕРАТО во всем умерен,

Он умеренной жизни верен,

Он всегда бежит неспеша...

Колобок, неся на себе ЧЕТЫРЕХ БОМов, весело урчал, вторя ему. И даже БОМы, лихо подкручивая усы, были довольны. Еще бы, МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ в их корзины положила кучу мандаринов и сырков, и БОМы ели их, беспрестанно устилая за собой дорогу оранжевой кожурой.

Сидя рядом с царицей, Чайка пыталась завести разговор.

— Матушка (она называла МЕТРИЧЕСКУЮ ПУЛЬСАЦИЮ так же, как и БОМы), ты, бедная, все трудишься и трудишься. Совсем себя не жалеешь. Ведь посмотри-ка, и орехи рвешь, и сырки раздашь подданным, и мандарины. Да еще, видишь, и за всем островом следишь.

МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ, как все цари, конечно же, любила, когда ей льстят, и Чайка этим пользовалась.

— Ох, и не говори, — отвечала ей царица. — Ну что я могу поделать, ведь почему-то орехи не срываются, если за ними лезет кто-нибудь другой. Вот и приходится все мне, да мне... Видишь, одних Темпов-коней сняла пять: скорых АЛЛЕГРО и АЛЛЕГРЕТТО, медленного АДАЖИО, умеренного МОДЕРАТО и неспешного АНДАНТЕ. Пришлось для них специальную конюшню строить.

— Ну, так это ничего. Зато теперь пешком не ходишь, матушка.

— Да, ты права. Во всяком деянии есть и положительное и отрицательное... Вот сейчас едем... Что от этого?

И МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ стала философствовать.

Чайка ей то поддакивала, то мягко спорила, стараясь не нервировать царицу.

Так прошло около часа. Наконец, «ТЯ» не выдержал и, разозлившись, больно укусил Чайку за лапу.

— Ой! Что ты делаешь? — вскрикнула белая птица. — С ума сошел?

«Тя» громко затявкал. От этого лая в испуге вскочил спящий Гаврила.

— Ме-е-е... Что случилось? Опять дракон?..

МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ гладила своего любимца...

— Ты что? Чем тебя обидела бедная птица? За что ты на нее набросился?..

— Зачем? Зачем? — прокаркала Рита. — Не видишь, что ль? Ревнует он тебя. Ревнует. Целый час не обращаешь на него внимания.

МЕТРИЧЕСКАЯ ПУЛЬСАЦИЯ ласково потрепала ТЯ за ухом.

— Не обижайся. Я же люблю тебя, песик. Иди попрыгай, а