Недотрога и хулиган - Ирина Алексеевна Молчанова

class="p1">– Не за что, Кларисса! – уголки его губ приподнялись, словно обещая улыбку, которая так и не возникла на нахальном лице парня.

Глава 5. Язык лжи

Оскар краем глаза следил за Клариссой, державшей в руках книгу. И от осознания, что она нервничает из-за резкой смены его поведения, внутри у парня всё пело и плясало. Впервые с начала их занятий он чувствовал себя хозяином положения.

Всё-таки он выбил её из седла лошадки по имени Спокойствие! Толян оказался прав.

– Ты принёс сочинение на тему вечных ценностей в романе «Мастер и Маргарита»?

Оскар молча подал девушке тетрадь.

Он видел, что она прячет улыбку, и, чтобы окончательно её положить на лопатки, отметил:

– Потрясающий роман!

Кларисса подняла глаза, простодушно выдохнув:

– Правда?

– Да, – подтвердил парень. – Сперва не хотел читать, но так увлёкся! Ты была права, стоит только начать…

Девушка смотрела изумлённо.

– Что с тобой произошло за эти несколько дней?

«Не переигрывать», – напомнил себе Оскар и негромко обронил: – Да ничего особенного. Мне нужно закончить одиннадцатый класс, Кларисса. Иначе отец засунет меня в свою спецшколу.

Толя настаивал на смирении и душещипательной откровенности, способной растрогать и расположить девушку. Оскар тихо вздохнул. Пока он справлялся!

– В спецшколу? – недоверчиво переспросила она.

– Батя – начальник спецшколы для трудных подростков. А там… – Оскар нарочно умолк, позволив девушке самой додумать все ужасы обучения в таком месте.

И она додумала. Её глаза распахнулись шире, Кларисса закусила нижнюю губу и порывисто накрыла его руку, пробормотав:

– Ты обязательно доучишься в нашей школе! Мы сделаем всё возможное!

«Мы», – усмехнулся про себя Оскар и с грустным выражением на лице кивнул.

Девушка спохватилась, убрала руку и, открыв его тетрадь, сказала:

– Я сейчас прочитаю, и мы постараемся исправить слабые моменты.

Оскар наблюдал за ней, пока она читала, отмечая в его тексте карандашиком.

Хотелось думать, что она дура бестолковая, на совести которой он играет как на расстроенном пианино, да только мысли неожиданно приобрели совсем другие оттенки. Парень чувствовал, что ему приятна её искренняя забота и радость. И Кларисса так чертовски мило улыбалась, читая его сочинение, написанное со слов Толяна, что в глубине души Оскару стало стыдно.

Кларисса закончила читать.

– Неплохо! Но нужно немного разобраться с вечными ценностями. Ты часть мнимых ценностей отнёс к вечным.

Оскар пожал плечами. «Мнимые», он и определение этому слову не смог бы дать. Вот что его бесило больше всего в общении с этой девчонкой. Рядом с ней он чувствовал себя глупым. А кому это понравится?

А Кларисса уже пустилась в путешествие по его сочинению.

– Вряд ли можно отнести квартирный вопрос к вечным ценностям, Оскар, это мнимые ценности, которые, скорее, высмеиваются в романе.

– Да? Ну ладно.

«Никакого гонора», – сделал наказ Толя, и Оскар придерживался сценария, одобренного другом.

Кларисса улыбнулась.

– А ещё вот тут…

Оскар кивал, соглашался, где нужно, смеялся и всячески старался быть милым. Непростым делом оказалось играть столь положительную роль. Но пока играл её, он не заметил, как пролетели часы занятий.

На прощание, уже на крыльце дома, Оскар уточнил:

– Ты правда поедешь на фестиваль?

Кларисса пару секунд помешкала с ответом, а потом уверенно кивнула.

– Конечно! До скорого, Оскар!

– Пока.

Он двинулся по аллейке к воротам, но ему нестерпимо захотелось обернуться.

Кларисса стояла на пороге, ветерок раздувал подол её лёгкого платья. Оскар взмахнул рукой.

За воротами сегодня его никто не встречал. Толя с отцом поехал на дачу забрать из гаража какие-то нужные ему детали для машины. Стас пошёл на тренировку по боксу. А Ди уехала со своими уголовниками на завод по переработке мусора. В спецшколе им прививали понимание, как важно охранять природу и не сорить на улице. Как будто только преступники бросали свой мусор мимо урн.

В любом случае все были чем-то заняты. Только он один слонялся всегда без дела. Или, вернее, раньше так было, пока не начались занятия с репетитором, которые он немедленно возненавидел.

Но сегодня всё прошло вполне сносно. Оскар не тяготился и не считал минуты до конца занятий. И его репетиторша улыбалась за эти часы больше, чем за все их предыдущие встречи, вместе взятые. Кажется, они нашли общий язык. Пусть это и был придуманный Толей язык лжи.

Оскар добрался до дома за полчаса и вышел погулять с собакой. Вечером с работы пришёл отец, и с завода приехала Ди, воняющая сигаретами.

На замечание отца «Ты как табачная фабрика!» сестра буркнула:

– Ну так попробуй отбери сиги у всех ребят в своей спецшколе! Или страшновато?

Анатолий Викторович испепелил её взглядом и, закидывая в сковородку фарш, процедил:

– А ты поменьше обжимайся с этими малолетними отморозками!

– Поздно, пап!

Отец обернулся, и, когда встретился взглядом с Ди, она тихо добавила:

– Об этом стоило подумать прежде, чем засовывать меня к этим отморозкам!

Наступила тишина. Наконец отец хмыкнул.

– После того, что ты сделала, скажи спасибо, что я тебя в полицию не сдал.

Всякий раз, когда отец напоминал Ди, за что она оказалась в спецшколе, та замыкалась в себе. Вот и на этот раз она обронила «Спасибо!» и замолчала.

Отцу надоела тишина, и он поинтересовался:

– Оскар, как в школе?

– Нормально! – И прежде чем поступит новый вопрос, добавил: – Был сегодня у репетитора, всё отлично.

Отец разложил по тарелкам макароны с фаршем и уселся во главе стола.

Ди ела молча, Скот, закрыв глаза, лежал под её ногой, отец смотрел телевизор, Оскар поглядывал на сестру. Он ненавидел такие тихие ужины, ему не хватало весёлой и насмешливой болтовни Ди и даже сдержанных и снисходительных замечаний отца. Всё лучше, чем их бессмысленное противостояние. Они были одинаково упрямы и, бывало, могли не разговаривать по несколько дней.

– Кажется, я скоро стану папой, – произнёс Оскар.

Отец и сестра потрясённо уставились на него.

– Что ты сказал? – перестав жевать, переспросил отец.

Оскар нарочно набрал в рот макарон и принялся неспешно жевать.

Ди нетерпеливо воскликнула:

– Оскар!

– Ты кого-то обрюхатил? – бросил вилку отец.

– Кто она? – моргнула Ди.

Оскар выдержал паузу и сознался:

– Шутка. Просто нам и поговорить было не о чем…

– Ду-урень, – с облегчением вздохнула Ди, шлёпнув его по плечу.

Отец всё ещё недоверчиво буравил Оскара взглядом.

– Ты дошутишься у меня! Если я узнаю, что…

– Да у меня и девушки нет, – успокоил парень.

Отец фыркнул.

– Зато у твоей сестры кавалеров… того и жди обрадует!

Ди зло улыбнулась.

– Да ты не беспокойся! Эмбрион ещё в утробе, впервые услышав твой голос, сразу повесится на пуповине!

Оскар