Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым. Том 2 - Александр Дмитриевич Григорьев

Говорыла тут кнегинушка Опраксея:

90. «Уш ты ой еси, мой да родной батюшко!

А сумел ты меня воспоить-скормить —

Не сумел ты меня да взамуш выдати

А без бою-де, без драки, без кровопролитьица!»

Подхватил он кнегинушку Опраксию,

95. Посадил он кнегину на добра коня,

И повёл он кнегину да ф красён Киёф-грат.

А Настасьюшки как в доме не случилосе,

А той же паленицы да приудалою.

А поехали они да по чисту полю,

100. А отъехали они да на чисто полё;

Говорыт тут Дунай да сын Ивановичь:

«Уш ты ой еси, Добрынюшка Мекитичь млад!

Ты вези-ко-се Опраксию ф красён Киёф-грат,

Передай ему кнегинушку Опраксию;

105. Я останусь Дунай да во чистом поле:

А велика сугона за нами гониццэ!..»

А дождалсэ Настасью паленицу преудалою.

Они съехались да фсё розхехались, —

А первым-то боём друг друга не ранили.

110. А сражалисе копьицами вострыма, —

А-й по насадочкам копьица свернулисе:

Ишше тем боём друг друга не ранили.

Они билисе палками буёвыма, —

А ишша тем боём друг друга не ранили.

115. А схватилисе плотным боём-рукопашкою,

А ходили они день до вецера.

А подвернулась у Дуная ношка правая,

Скользёнулась у Дуная ношка левая,

А пал тут Дунайко да на сыру землю.

120. А говорыла паленица преудалая:

«Не жыл бы ф ключьниках у нас, в замочьниках,

А ф тех же погребных да человальниках, —

Я порола бы твои ноньце белы груди,

Да смотрела бы я ретиво серцо!»

125. А свернулса Дунай да сын Ивановичь,

А повернул он Настасью-паленину преудалую,

А скакал-де Дунай на белы груди,

Ростегивал он пугофки тальянския,

А смотрел, он гледел у ей белы груди.

130. А тут они с Дунайком познакомились,

Познакомились они да фсё полакомились.

А отправилса Дунайко ф красён Киёф-грат

А со той паленицэй преудалою.

Говорыл тут Дунай да таковы слова:

135. «Уш ты ой еси, Настасьюшка приудалая!

Будём мы во городе во Киеве

А у ласкова князя да на чесном пиру,

А будут подавать нам чару зелена вина, —

А не пей-ко-се чарочки зелена вина:

140. А во хмелю ты была не софсем ладна!..»

А приехали ко князю да ко Владимеру,

А приехали они да на почесьён пир.

А садят их во местицко во большоё,

Подавают тут им чарочку зелена вина.

144. А стала тут Настасья да пьяна-весёла,

Говорыт тут Дунаю сыну Ивановичю:

«А уш ты ой еси, Дунайко сын Ивановичь!

А жыл ты у нас ф ключьниках, в замочьниках,

А ф тех погребных да человальниках;

150. А стрелели мы во меточьку во польскую, —

Ишша я-то тибя да фсё метней была!»

А тут же Дунаю за беду стало

И за великую досадушку показалосе.

А пошли они стрелеть во мёточьку во польскую, —

155. Опстрелял ей Дунай да сын Ивановичь.

Роскипелось, розболелось серцо богатырскоё:

А схватил он палиницу преудалую,

А бросил он ей да на сыру землю;

А вынимал-де Дунаюшко булатной нош,

160. А порол-де у ей да груди белыя

А за то же за ейно он невежество, —

А увидял во утробы он два отрока.

Со великого удару сам с ума сошол:

164. А скоцил-де Дунай на булатной нош.

299. Молодость Сокольника, добывание им коня и бой его с Ильей Муромцем

А-й ишше от моря, моря, морюшка синего,

А-й да от синего морюшка Студёного;

А от того было от камешка от Латыря;

А от той было от бабушки Злато́й горки...

5. А ишше было у ей да чадо милоё,

А-й милоё чядышко любимоё,

А-й да любимоё чядышко, Сокольницёк.

А-й ишше ходит Сокольницёк на боярьской двор,

Зашуцивать таки шуточьки немалыя,

10. Он грает с робятами не по-робечески:

Он которого схватит за руку — рука-та прочь,

А которого за ногу — нога-та прочь,

А которого по серёдочки — жывота лишыт.

А доходят ети вестоцки до бабушки:

15. «Уш ты ой еси, бабушка Златынь-горка!

А ишше ходит твоё да чадо милоё,

А-й милоё чадышко, Сокольничок;

Он зашуциват таки шутоцки немалыя,

Он играет с робятами не по-робечески:

20. А схватит кого за руку — рука-то прочь,

А схватит кого за ногу — нога-та прочь,

А схватит посерёдки — жывота лишыт!..»

Говорыт тут ему да родна бабушка:

«Уш ты ой еси, Сокольницёк-Наезницёк!

25. А ходиш, Сокольник, на боярской двор,

А ты зашуциваш таки шутоцки немалыя,

А играш с робятами не по-робечески!..»

Побранила, поругала родна бабушка.

Отвечает Сокольницёк-Наезницёк:

30. «А ругают миня да фсё сколотышом,

А сколотышом ругают — зауголышом».

А-й говорыт ей Сокольницёк-Наезницёк:

«А уш ты ой еси, моя да родна бабушка!

А скажы-ко-се, где родной мой батюшко?..»

35. Говорыла ему да родна бабушка:

«А-й есь у тибя батюшко ф чистом поле,

А во чистом полюшке казакуёт,

А старой де казак да Илья Муромец!..»

А-й зашыпело у Сокольника ретиво серцо,

40. Закипела у Сокольника гореця крофь;

Говорыт-де Сокольник родной мамушки:

«А дай-ко-се мне благословленьицо

А ишше ехать-то мне во чисто полё

А людей посмотреть да сибя показать!»

45. Не дала ему мать благословленьица.

А тут же Сокольнику за беду стало,

А за великую досаду показалосе;

А пошол-де Сокольник во чисто полё.

А сретилась в поле стара бабушка,

50. А некорысная стара старушонышко.

А горецицьсе Сокольницёк-Наезницёк:

«А ты поди-ко проць, стара старушонышко;

Я веть пну тибя, стару старушонышко,

А пну я тибя — только мокро пойдёт!..»

55. Отвечят ему стара старушонышко:

«А у новых-то хозяв да коняв седла бьют,