Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым. Том 2 - Александр Дмитриевич Григорьев

Беленьку лебёдушку да порушали.

Он веть верхню-ту корочку на стол кладёт,

А исподьню-ту корочку под стол гребёт,

100. Сам он веть корки прыговарыват:

«Пахнёт у вас корочка на сосонку, —

Пашут* помёлами сосновыма,

Купают помёла во пусту воду;

А у нас как во городе во Галичи

105. Пашут помёлами шолковыма,

Купают помёла ф сыродуп-воду;

А пекут у нас колачики круписьчаты, —

А колацик-от съеш — да другой хочичьсе,

А о третьём колачике душа бажит».

110. Говорыт тут Владимер стольнекиефской:

«Не пустым-ле, детинушка, захвасталсэ?

Нать нам узнать да добра молоцца,

Нать нам проверить город Галичю,

Проверить его да всё именьицо;

115. Отправляйсе, Добрынюшка Мекитиц млад».

Говорыт тут Дюк да всё Стёпанович:

«Продайте вы Киёв со Черниговым,

Купите бумаги со чернилами,

Прожывите во городе тры годика —

120. Опишите збрую лошадиную!..»

Тут же Добрыня не ослышылсэ,

Поехал во город он во Галичю.

Прожыл Добрынюшка тры годика, —

Не мог описать збруи кониною,

125. Накланялса он да портомойницам

Вместо Дюковой-то мамушки. —

А сидел как веть Дюк на чесном пире,

Билса веть Дюк о велик заклад:

«Проходить в обновочках нам круглой год!»

130. Откупил он красны лафки торговыя,

Откупил-де веть он да фсё на круглой год;

Забрал он портных да чоботарникоф.

Заходили фсе в городе во Киёве

Наредне* фсе князя-та Владимера.

135. Узнала его да родна матушка:

Захвасталса Дюк да фсё Стёпанович;

Послала за им послоф-посланникоф.

Говорыли-то Дюку фсё Стёпанову:

«Послала за тобой да родна маменька;

140. Не пустым ле, детинушка, захвасталса,

А не зря ле, детина, роспромолвилса?

А не пора ле детинушки женитисе,

А женитьсе на Овдотьюшки Григорьёвны,

На той паленици приудалоей?!.»

145. (А котора побеждала Илью Муромца:

Была она паленица преудалая!)

Эти слова да во любе прышли:

148. Веселым тут пирком — да фсё веть свадёпкой.

296. Мекитушка (Данило) Егнатьевич

А во славном было городе во Киеве

А у ласкова князя у Владимера

И заводилось пированьицо, почесьён пир,

Да про многих князей да руських бояроф

5. Да про руських хрисьянушок прожитосьних.

А фсе на пиру да пьяны-весёлы.

А Владимер-княсь по горёнки похаживал,

Сам з ус<т> таки речи выговаривал:

«Фсе у нас во городе поженёны;

10. Только я один, Владимер-княсь, холост хожу,

А холост-де хожу да не жонат слыву;

А не знаете ле мне-ка богосужоной,

Богосужоной-ряж(е)ной красной девицы:

Щобы ростом не мала и умом сверсна,

15. Очи-ти ясны — как у сокола,

Черны-ти брови — как у соболя,

У того же у сокола сибирского,

У того было у соболя заморского?»

А со той же скамейки попересьнею

20. Выходил тут Вичя да сын Лазурьевиць:

«Позвольте-ко мне-ка слово молвити,

А за то же словечко не скоро казнить, —

Ес<т>ь у нас во городе во Киёве

А старой купець[260] Мекитушка Егнатьевиць;

25. Ес<т>ь у его да молода жона,

Сестра Настасьи Лиходеёвны, —

Та будёт князю богосужона!»

А эти слова да не в любе прышли:

“Как можно у жыва мужа жона отнять!..»

30. Говорыл тут Вичя да сын Лазурьевичь:

«Накинём-ко служопку тяжолую,

Которую службу не сослужить будёт;

Пошлём мы его да на Буян-остроф

За тем же за диким за <в>епрёнышком:

35. Сколько там на остроф уехало,

С острова назад да не приехало!..»

Эти слова князю во любе прышли;

Посылал он Вицю да фсё Лазурьёва,

Посылал он к Мекитушки Егнатьеву:

40. «Без Мекитушки пир да не пируицсэ!»

Приежжал тут Вичя да сын Лазурьевичь:

«Уш ты ой еси, Мекитушка Егнатьевиць!

Бес тибя у князя пир да не пиру(и)цсэ, —

Прыглашаёт тибя да на почесьён пир!»

45. Тут же Мекита не ослышылсэ,

Собиралса Мекита на почесьён пир.

Говорыла ему да молода жона:

«Уш ты ой еси, Мекитушка Егнатьевиц!

Не садись ты во местицко во большоё;

50. Не пей зелена-та вина допьяна,

Не еш-ко-се хлеба веть досыта;

Садись-ко-се во местицко во нижноё!..»

А приехал Мекитушка Егнатьевиц;

Не садилса во местицко во большоё.

55. А садилсэ на скамейку поперечною.

А говорыл тут Владимер стольнекиефской:

«А кому была служопка назначона,

А Мекитушки служба была сказана;

Поежжай-ко, Мекита, на Буян-остроф,

60. Поимай-ко-се дикого <в>епрёныша!»

Тут же Мекита не ослышылсэ,

Ставал тут Мекита на резвы ноги,

Ишше князю Владимеру челом не бьёт,

Челом он не бьёт да фсё не кланялса.

65. Скакал тут Мекита на добра коня;

Поехал Мекита вдоль по городу,

По тому же по славному по Киеву.

Заежжал он ф полаты ф купечески;

Стречат тут его да молода жона,

70. А по имени Овдотья Лиходеёвна,

А сама говорит да таковы слова:

«Здрастуй, Мекитушка Егнатьевиц!

С пиру приежжают пьяны-весёлы,

А ты же, Мекита, призадумалсэ?..»

75. Говорыт тут Мекита молодой жены:

«Накинули на миня службу тяжолую,

Которую мне не сослужыть будёт:

Посылают миня да на Буян-остроф

Поимать-то веть дикого <в>епрёныша!..»

80. Говорыт тут ему да молода жона:

«Утро бывает мудреней вечера,

Молись-ко-се Спасу, ты ложысь-ко спать!»

А было по утрычку по ранному.

Ставал тут Мекитушка Егнатьевич,

85. Оммывалса свежой водой ключевою,

Утиралсэ платочками да браныма,

Роспрошшалса с Овдотьюшкой Лиходеёвной.

«Почему ты забыл да мое имечко?

Была тибе Настасья Лиходеёвна;

90. А собирайсе, Мекитушка Егнатьевичь,

А возьми-ко-се суцьку-ту наслежницю,

Возьми ты с собой ноньче скокуна,

Не забыть да взеть с собой рёвуна,

Возми-ко орканчик веть шолковой!..»

95. Исполнил прыказ да молодой жены,

Поехал Мекита на Буян-остроф.

Спустил он суцьку веть наслежницю,