Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым. Том 2 - Александр Дмитриевич Григорьев

«Выходи; я тибя вывезу на Святую Русь,

115. На Светую Русь вывезу; примём закон Божию!»

Вышла красна девиця,

Вышла-то из дыры-то ис пешшарскоё.

И зашёл во дыру-то во змеиную

И срубил он фси уш буйны головы.

120. И поехали они тут на Светую Русь.

И приехал Добрынюшка к родной матушки,

Говорыл уш родной маменьки во другой након:

«Благослови меня, родна маменька, веть женицьсе,

Приму я с ей закон Божей-от

125. С той же с Настасьёй доць Викулисьней!»

Дала ему родна маменька благословленьицё.

Пошли они тут во Божью церкофь,

И прымали они закон Божей-от.

И прышли они тут из Божьей церквы,

130. И прышли они к родной маменьки.

И повёлса тут поцесьён пир.

Много-ли, мало поры-времени,

Отошол у их поцесьен пир;

И зовут уш Добрынюшку ко Владимеру на поцесьен пир

135. И со тою с Настасьёй с молодой жоной.

И пошли они с Настасьёй на почесьен пир.

И пошол у Владимера почесьен пир.

Отошол у Владимера поцесьен пир, —

Стали тут служопки намётывать.

140. Говорыла Настасья доць Викулись(н)я,

Говорыла она тут таково слово:

«Не Владимер служопки намётыват —

Намётыват старой казак Илья Муромец!»

Добрынюшки служопку намётывали

145. И намётывали уш ёму на двенаццэть лет.

И пошол уш Добрыня со цесна пиру,

И пошол, повесил свою буйну голову,

И повесил со своих он со мугуцих плець.

Прышли уш со цесна пиру.

150. Много-ли, мало поры-времени —

Прызывают уш Владимёр стольнокиефской,

Во-други́х призываёт старой казак Илья Муромець:

«Постоять щобы на заставы двенаццать лет,

Писать щобы нам уш на кажной год,

155. Не подошла щобы под нас сила неверная!.»

Нецего тут Добрынюшка не вымолвил;

И пошол он от их с светлой грыдни,

И пошол он из светлой грыдни уш ко своей он молодой жоны.

Стал уш Добрынюшка срежатисе;

160. Провожаёт ёго веть молода жона,

Молода жона, родна матушка.

«Уш ты, пройдёт двенаццеть лет

И настанёт на лето на тринаццето,

Тогда хоть ты взамуш поди,

165. Хоть взамуш ты поди, хоть вдовой сиди, —

Не ходи за Олёшу за Поповиця:

Не люблю я духу-то попофьского!»

Уехал Добрынюшка на заставу великую,

И приехал на заставу великую,

170. И объездил он по цисту полю,

О ту же о заставу великую

Розоставил шатёр белополотненой.

Жыл он тут двенаццеть лет,

Не писал он им на кажной год[271];

175. Настало на лето на тринаццато.

И пришол уш Олёша сватом сватацьсе,

И приходит Олёша к Омельфы Тимофеёвны,

И приходит он сватом сватацьсе

На той на Добрыниной молодой жоны:

180. «Ты оддай ты за миня замуш!»

Говорыла Омельфа Тимофеёвна таково слово:

«А, быват, ешшо приедёт он с великой заставы?..»

Ушол уш Олёшенька Поповиць-от,

И ушол с Омельфина шырока двора;

185. И посылаёт он у<о>петь сватом сватацьсе

И старого Илью Муромьця

И к той уш ко Омельфы Тимофеёвны

На Добрыниной на молодой жоны.

И пришол старой казак Илья Муромець,

190. И пришол он к Омельфы Тимофеёвны.

Говорыли они уш таково слово:

«Нам послать уш на заставу великую, —

И живой ли Добрынюшка Микитиц млад?..»

И послали они на заставу великую,

195. Послали они Олёшеньку Поповиця.

Не доежжал он до заставы великою,

И воротилса Олёшенька Поповиц млад,

И приехал он ко Владимеру стольнекиефску,

Приехал он на шырокой двор,

200. И пришол он во светлу грыдню.

Стали у Олёшеньки выспрашывать:

«Уш жывой ли Добрынюшка за заставы великою?»

«Давно уш Добрынюшки живого нет:

Резвыма ногами — во ракитоф кус<т>,

205. Буйной головой — во цисто полё,

Глазами, ушами трафка про́росла!..»

И пошли они уж сватом сватацьсе

К той к Омельфы Тимофеёвны

На Добрыниной на молодой жоны

210. И сказали ей таково слово:

«И давно уш Добрынюшки на заставы живого нет».

И пошла она тут, призаплакала,

И заходили они тут за столы-ти за дубовыя;

И садились за напитки розналичныя;

215. И повелась у Олёшеньки-то свадёпка.

Сидели они много ли, мало поры-времени;

И приехал Добрынюшка з заставы великою,

И приехал он к родной маменьки,

Не узнала ёго родна маменька

220. И во том во платьици во львином-то.

Стал он уш просить цветна платьиця

Того скомороху-то весёлого:

«И пойду я к Олёши-то на свадёпку,

Дай мне ишша гусельци!»

225. Принесла ёму родна маменька и гусельци,

Средилса он во платьицё во цветноё,

И пошол он к Олёшеньки на свадёпку,

Фси места были призанеты,

На одной пецьки местецько не зането.

230. Заиграл он гусельци весёлыя;

Говорыла Настасья таково слово:

«Наливайте вы цяроцьку зелена вина,

Я подам скомороху-ту весёлому

И за ту за игру я за прекрасную!»

235. И увидела она злацён перстень-от:

Понесла уш цяроцьку зелена вина,

Понесла скомороху-ту весёлому

За ту за игру за прекрасную.

Принел у ей цяроцьку зелена вина.

240. «Нейду я, Олёша, за столы к тибе боле за дубовые:

Приехал Добрынюшка Микитиц млад!..»

Соскоцил уш Добрынюшка с пецьки со кирьписьнёю:

«Що ты Олёшенька Поповиц млад!

Как жа можно у жива мужа жона отнять?..»

245. Нахлопал он ёму жопу докрасна,

246. И пошол он с молодой жоной.

302. Дюк Степанович

На силу не было Самсона Колыбанова,

А на сметку — Ильи Муроцьця,

На богасьво-то Дюка сына Стёпанова.

А у Дюка было ф шыроком двори:

5. Двести столбов было серебреных,

Медных, жалезных цисла-смету нет,

Триста столбоф было позолоцёно;

Крыто было медью фсё козаркою,

Которой меди-то дороже нет;

10. В шыроком двори было