Пожалуйста, не бегите по эскалатору - Ольга Александровна Замятина

его переврала. Наверно, не хотела вмешиваться во взаимоотношения моих родителей. Ладно, уже неважно. Мужской голос ответил на третий звонок. Тот самый, что произнёс тогда: «Ваша сдача – двадцать рублей». У меня хорошая память.

– Здравствуй, Серафим, – сказал я, – это Аркадий, твой сын. Мама сказала, что ты хочешь встретиться со мной. Я буду свободен сегодня с двенадцати до полтретьего.

На том конце стояла звенящая тишина, наконец, отец собрался с мыслями и начал лепетать что-то бессвязное:

– Аркадий… хорошо… ждал… сегодня… неожиданно…

Я прервал его:

– У меня университет, работа и девушка. Я не знаю, когда смогу выделить время в следующий раз. Сегодня тебе неудобно?

– Я… сейчас… минуточку… что-то придумаю… конечно… давай. Где?

Мы договорились о встрече в его блинной. И я зашёл в холл университета.

Я всегда был из тех студентов, у кого учёба не вызывает негатива. Впрочем, это, конечно, не главная моя странность. Но на пары я ходил исправно: не прогуливал, не опаздывал, не забывал сделать домашние задания. Нас, таких или почти таких старательных, весь первый ряд, иногда ещё пара человек во второй садится, но это бывает редко. Мы ходим на все лекции, ведём нормальный конспект, иногда дискутируем с преподавателями. На научные темы, конечно. А не как некоторые прогульщики, которые ближе к концу семестра с пеной у рта доказывают, что они ходили почти каждый раз, просто профессор их почему-то не запомнил.

На лекциях мне неинтересно. Но всё же профессор умнее других людей, которые меня окружают. Так что я слушаю его внимательно. Формулы, написанные на доске, я могу расписать самостоятельно. И получить те же выкладки, необходимые для доказательств.

Алгебру считают самой «зубодробительной» за все годы учёбы, и это не моё выражение. Подслушал как-то случайно разговоры с задних рядов. А по мне так зубодробительна игра в «Балду», которую они затевают снова и снова. Им, видите ли, на парах делать нечего.

Игра сама по себе ничего, бывают и хуже, но справляются они с ней из рук вон плохо. И вообще, стоит ли поступать на естественно-научные факультеты, если увлекаешься изучением словаря родного языка? А именно на этом основана игра. Впрочем, знают ли они об этом? Ладно бы играли в шахматы. Или преферанс. Хоть немного нужно использовать логическую часть мозга.

Когда до встречи с отцом оставалось каких-то полчаса, я достал черновик и на последней странице накидал список вопросов, которые собирался задать. Хотелось использовать время встречи с пользой для меня. Вряд ли мы с ним будем ещё когда-то общаться.

Короткий получился список:

1. Знал ли он, что мама оставила ребёнка?

2. Почему лично он меня не хотел?

3. Когда он стал следить за мной через соцсети?

4. Что он думает о природе моего заболевания?

5. С какой целью пригласил меня на встречу?

Когда я зашёл в блинную, отец уже ждал меня за столом. Перед ним стоял чайник чая, две чашки и две тарелки с блинами. Формы на нём не было – обычная футболка в выцветшую полоску. Увидев меня, он поднялся, указал на тарелки и, извиняясь, сказал:

– Привет, я… не знал, что ты любишь. Вот… заказал два своих любимых… вдруг один из них тебе понравится.

Я сел на стул напротив, кивнул:

– Я абсолютно всеяден. Но сгущёнку часто ем. С детства.

Он улыбнулся, довольный, что угадал, подвинул одну из тарелок ко мне:

– Ой, как хорошо. Держи-держи. Ешь.

Я взял вилку и нож:

– У меня не очень много времени. Надо обсудить кое-что. Но ты… наверное, начни. Ты же не просто так сегодня маме звонил, да?

Он опустил глаза, помолчал и наконец сказал:

– Я долго не знал о твоём существовании. Лена, твоя мама, скрыла это от меня, потом я узнал… случайно… Увидел вас с мамой в метро. Тебе было лет десять. У меня уже семья была… Я стал следить за тобой в соцсети, впрочем, там о тебе можно было узнать немного. А когда ты зашёл ко мне сюда… это перевернуло всё внутри меня. Я струсил с тобой заговорить… не понимал, знаешь ли ты, кто я. А если нет, то как глупо бы выглядело моё признание там, на кассе… но ты… ты меня поразил. Своим взглядом. Я в твоих глазах был пустым местом. Меня просто не было. Понимаю, ты вправе меня презирать, но… я должен был тебя увидеть… Понять… спросить… чтобы начать снова спать по ночам.

Я кивнул:

– Тогда у меня к тебе всего два вопроса, – я уже мысленно вычеркнул три пункта из своего списка. – Почему ты не желал моего рождения? И знакома ли тебе моя проблема с эмоциями?

Глава 22

Я его люблю. Чёрт побери! Мать-перемать! Трах-тибидох! Опустим более сильные выражения. В общем, это очень плохо. Просто трындец какой-то. Это не должно было произойти, потому что потому. Вот что мне теперь делать?

Любовь бывает разная: взаимная и безответная. А у нас с Крэйзи ни то ни сё. С одной стороны, он ничего ко мне не чувствует по вине физиологии. С другой – он со мной, заботится, недавно даже помогал мне бабку мыть в ванной. Хорошо, что чувство брезгливости ему тоже незнакомо. А что делать? Мне не справиться одной. Я и до травмы-то едва её доводила туда и назад. А соседка сама слегла с давлением. Уже скоро мне снимут гипс, какое облегчение! Я очень жду. Сколько всего классного можно делать, когда у тебя две здоровые руки. Краситься, надевать то, что хочется, полноценно готовить еду. Наверное, и наша с Крэйзи ночная жизнь сильно изменится, когда я перестану походить своей хрупкостью на китайский фарфор. И как меня угораздило влюбиться?

Кстати, Крэйзи мне напоминает мою загипсованную конечность. Вот он вроде рядом, выглядит нормально, а… не функционирует так, как должен. Внешне порядок, а часть опций недоступна. Такое грустное сравнение!

Вообще, я должна быть благодарна этому гипсу, он свёл нас с Крэйзи. Если вдуматься, можно и пожертвовать одной целой косточкой ради личной жизни. Вот только… боли от перелома уже нет, а внутри меня боль всё усиливается. Когда Крэйзи смотрит на меня своими серьёзными глазами, когда говорит, что ему со мной хорошо. Для него, если вдуматься, и это враньё – уступка мне, разве может понимать бесчувственный человек понятие слова «хорошо»? Чтобы понять разницу между «хорошо» и «плохо», надо уметь плакать и смеяться, смущаться, пугаться и удивляться, в общем, испытывать эмоции. Ведь «хорошо» и «плохо» – это наша оценка. А оценить что-то можно, лишь почувствовав. Как же меня угораздило