Детективное агентство «Утюг». Новый год в Потайном переулке - Алексей Александрович Олейников

Ева уставилась на футляр, обтянутый синим бархатом.

– Только ты потом открой, когда мы уе…

Ева распахнула футляр. Несколько секунд смотрела на сверкающие капли серёг с сапфирами.

Очень красивые серьги. И дорогие, сразу видно; Ева, как дочь блогерки, сечёт в таких делах.

– Короче, это подарок тебе, – выдавил Макс.

Она захлопнула крышку. Вздохнула. Сердце колотилось, но голос у неё был спокоен.

– Тебе надо торопиться, – сказала Ева. Макс растерялся, заморгал, и в этот момент стало видно, что ему не больше шестнадцати, – хоть и высокий, хоть и стройный, и глаза серые, и плечи широкие.

– Беги, говорю! – закричала она. – Сейчас здесь полиция будет.

– Какая полиция? – растерялся он.

– Такая. Они знают, что вы ограбили «Кольетту»!

– Как знают… откуда…

– Да я им сказала! Мы вас вычислили!

Макс побелел, подскочил. Губы у него задрожали, но он, ни слова не говоря, бросился на улицу.

Ева положила футляр на стол, уронила руки. Что она сейчас сделала? Предупредила преступника? Дала ему сбежать? Сорвала полицейскую операцию?

Ева, ты совсем дурочка?

Наверное, впервые Ева Аппельбаум не знала, правильно ли она поступила.

Но просто молчать и ждать, пока его арестуют, она не могла.

Динамики возле сцены выдали последние аккорды финальной сцены – вот оно! Мышиный король повержен, и спектакль театра марионеток «Мефисто» закончен.

Финита ля комедия.

Ева встала, растерянно посмотрела на футляр, затем сунула его в карман куртки.

Вышла на улицу, горячие щёки обожгло морозом – она что, покраснела? С чего бы? Ничего не изменилось, преступники нарушают закон, а она ловит преступников. Всё как обычно. Всё как всегда.

За ограждением она видела серые куртки полицейских, их было много, и они брали сцену в кольцо. Дальше, в толпе, на ходулях качались фигуры мим-полиции, которую придумал лейтенант Васильков, – его сослуживцы Дед Мороз и два мрачных волка. И мишка с плюшевой бензопилой. Весь личный состав УВД «Храмовники».

На сцене вдруг что-то грохнуло, бахнуло, воздух над Потайным переулком вспыхнул сотнями огней, а после со сцены потёк густой дым. Послышался свист, грохот и крики, толпа заволновалась. Ева бросилась к ограждению и увидела, как, расталкивая людей, в разные стороны от сцены убегают Ашот, Аркадий, Виктор Александрович и Макс.

– Васильков, не отставай! – стрелой пролетел Агеев, придерживая кепку. Лейтенант Арлекин прыжками мчался за ним. Ева перемахнула через ограждение, и тут ей навстречу, газуя и пугая публику, помчался на снегосамокате Макс. Увидел её, затормозил – снежные брызги из-под гусениц так и полетели во все стороны. Ева растерянно встала, поймала его взгляд – и, сама не понимая, что делает, вскочила на самокат, схватилась за плечи. Макс ударил по газам и рванулся в ночную Москву, распугивая гудками прохожих. Ветер бил в лицо, швырял снежинки и резал глаза, огни фонарей, огни гирлянд, огни кафе и ресторанчиков сливались в светящиеся полосы, холод, обрывки музыки, осколки речи окутывали облаком, а потом они покатили под горку, и стало совсем страшно и одновременно весело: снегосамокат взревел, и воздух будто разорвался. Ева держалась за Макса, и в голове не было ничего, кроме одной-единственной мысли: «Ева, что ты творишь! Господи, почему ты такая дура?! Они пролетели через один перекрёсток, затем через другой; впереди тёмным провалом в новогодних огнях возникла река. Мотор рычал, самокат мчался, Ева сжалась за спиной Макса и совсем не понимала, что сейчас чувствует, только думала, что хотела бы ехать вот так через ночной морозный воздух, через все эти огни и шум и не останавливаться.

А потом они взлетели на мост и остановились – так резко, что Ева чуть не слетела на тротуар.

Она отступила на шаг, поправила шапку, отдышалась.

Макс стоял к ней боком, они были ровно на середине моста. Внизу медленно текла река, ещё не вставшая. Снежные нити сшивали оранжевое небо и чёрную воду.

Ева протянула ему футляр с серьгами.

Макс покачал головой:

– Это тебе…

– Это ворованное! – Ева в ярости сунула ему футляр. – Ты о чём думал вообще?! Ты зачем в это ввязался?!

Макс взял футляр, скривился, взвесил его в руке и – Ева не успела ахнуть – швырнул в воду.

– Я не хотел, – сказал он, помолчав. – Просто Виктор… он мой дядя. Отца у нас нет, давно, Виктор у нас в семье старший. Он сказал, что пора мне тоже профессию получать. Раз я девять классов закончил, делать мне в школе нечего, пора работать. Но у нас-то работы нет. Вот дядя и предложил ему помочь. Он давно это дело задумал.

– Год назад?

– Откуда ты знаешь? – поразился Макс.

– Да уж знаю, – сердито сказала Ева. – И то, что вы с владельцем «Кольетты» сговорились, тоже знаю!

Юноша только вздохнул.

– Если ты догадалась, значит, и полиция тоже. А дядя думал, план отличный. Притвориться театром, войти в магазин и спокойно выйти. Всё же получалось. Знаешь, мне ведь даже понравилось…

– Что, грабить магазины?

– Нет, выступать в театре. У Ашота руки – золото, это же он придумал все механизмы, всю армию Мышиного короля. А дядя сценарий написал. А Аркадий – все диалоги. Я помогал. Было весело. Мне даже стало казаться, что мы настоящий театр…

– Но взламывать сейфы всё равно интереснее?

Макс пожал плечами.

– Ну, это не так просто… Много знать надо, работать с инструментами, с электрикой. Знаешь, сколько марок стали в мире существует? А какие типы сигнализаций бывают?

– Так тебе это нравится?! – возмутилась Ева.

Он покачал головой.

– Вообще нет. Я поваром хочу стать. Или бариста. Но дяде об этом не скажешь…

– Почему?

Макс посмотрел на неё так, что Еве стало стыдно.

Она отступила, отвернулась, посмотрела на воду. Всех ли преступников надо ловить, подумала она. Все ли преступники, кто совершает преступление? Всё ли, что мы считаем преступлением, всегда преступление?

– И куда ты теперь? – спросила она.

– Сначала к маме, а потом на юг поеду. Купаться. Я на юге никогда не был. – Он нервно улыбнулся. – Там у меня двоюродная тётка живёт.

– Значит, на море… – Ева перегнулась через перила, посмотрела вниз. Замолчала. – А потом?

– А потом поглядим.

Ева закрыла глаза и вдруг почувствовала, что её погладили по голове. А потом послышалось жужжание и удаляющийся шорох шин…

– Что это ты… – спросила она, когда открыла глаза. Но Макса рядом уже не было: его самокат мелькал вдали, повернул, пересёк зебру и исчез. Рядом, на перилах, лежала фигурка человечка, скрученная из медной проволоки. Ева взяла её, повертела в руках. Сунула в карман пуховика и вытащила телефон. Ну да.