Музыка и музыканты - Галина Яковлевна Левашева

Дальше в программе написано: «Шопен. Полонез».

Все, конечно, знают, что это название польского танца. Ну, а танцевальную музыку так же легко понимать, как песенную, может быть, даже легче. Услышал знакомый размер, ритм, умеешь танцевать этот танец — вот и все, что нужно. Странно только, что танец исполняется на камерном концерте.

Но зазвучал «Полонез» Шопена, и вы уже не удивляетесь тому, что это произведение выбрал для своего концертного репертуара пианист.

Вот что рассказывает об этой музыке другой композитор, Ференц Лист.

«Энергические ритмы полонезов Шопена заставляют трепетать... самых бесчувственных и безучастных. Здесь собраны наиболее благородные, исконные чувства древней Польши... Перед нашим умственным взором в полонезах как бы встают образы древних поляков, какими рисуют их летописи: крепкого сложения, ясного ума... необузданной храбрости в сочетании с рыцарством, не покидавшим сынов Польши ни на поле сражения, ни накануне, ни на следующий день после битвы».

«К самым могучим его созданиям надо отнести Большой полонез... Основной мотив неистов, зловещ, как час, предшествующий урагану; слышатся как бы возгласы отчаяния, вызов, брошенный всем стихиям... Вслед бросаются, такт за тактом, странные аккорды. У величайших композиторов мы не знаем ничего подобного поразительному эффекту, который производит это место, внезапно прерываемое сельской сценой, мазуркой... от которой как бы веет запахом мяты и майорана!»

Вот что за полонезы у Шопена.

Кроме этого — Большого полонеза — у Шопена есть и другие, и в каждом из них музыка рисует нам самые разные картины. А полонезами эти сочинения называются потому, что они действительно написаны в ритме полонеза. Правда, не всегда этот ритм сохраняется на протяжении всего произведения, но основным, главным он остается все время.

Полонезом Шопена закончилось первое отделение концерта. Кроме полонезов, у Шопена есть и вальсы и мазурки — произведения тоже «танцевальные» по названиям, но о них мы поговорим с вами в фойе.

Антракт

Итак, я обещала вам рассказать о вальсах и мазурках Шопена. Вальсы, пожалуй, больше всего напоминают музыку, написанную для танцев. Но сыграть их не так-то просто. Это большие концертные произведения, требующие от пианиста абсолютного владения роялем, подчас даже подлинной виртуозности. А поэтичная и одухотворенная музыка, рисующая яркие и пленительные образы, делает вальсы Шопена произведениями большого искусства.

Для того, чтобы подробнее рассказать о мазурках Шопена, нам, пожалуй, понадобился бы целый вечер, — так их много и так они разнообразны. Часто о том, что это мазурка, говорит название да какой-то порой почти неуловимый намек на характерный ритм этого наиболее любимого в Польше танца. Есть мазурки быстрые, живые, даже чуть грубоватые; они напоминают нам народные танцы, танцы польской деревни. Есть изящные, грациозные мазурки. Есть медленные, грустные, порой даже трагически-мрачные мазурки-поэмы. В них Шопен изливает свою тоску по родной Польше, свою боль и тревогу за судьбу родной страны.

Невольно вспоминается еще одно произведение Шопена. Оно называется «Этюд». Слово это знакомо всем, кто учится играть на рояле, и, что греха таить, вызывает не слишком приятные ощущения. С этим словом связывается обычно представление о чем-то таком же скучно-необходимом, как гаммы и арпеджии.

Все же кое-кто из вас, знающих хотя бы немного музыку, догадался, наверное, что я говорю о знаменитом «Революционном» этюде Шопена. Композитор написал его в сентябре 1831 года, когда, находясь вдали от родины, получил известие о поражении польского восстания. Небольшое музыкальное произведение, которое называется просто «Этюд», до сих пор потрясает нас своей героической и гневной силой, своим истинно революционным порывом.

Любовью к Польше пропитан каждый такт музыки Шопена. Разлученный на всю жизнь с родиной, он оставался всегда польским композитором. Вот почему как самую дорогую реликвию хранит сейчас Польша сердце Шопена, которое до последнего своего удара билось для родной страны.

Сердце Шопена привезли из Парижа в Варшаву, в костел Святого Креста, и оно бережно хранилось там долгое время. Когда фашисты оккупировали Польшу, польские патриоты тайно вынесли из костела драгоценный сосуд, хранивший эту реликвию, и спрятали его.

Наступил 1945 год. Польша стала свободной. И снова, в торжественном благоговейном молчании стояли вокруг старинного костела граждане Польши. Сердце их любимого композитора было возвращено обратно в костел и замуровано в одной из его колонн.

Русский композитор и критик Цезарь Кюи писал о Шопене:

«Шопен... болел страданиями своего отечества, болел разлукой со своими родными и друзьями, болел тоской по родине и свое искреннее, глубокое горе высказал в дивных, поэтических звуках. Это тяжелое, скорбное настроение он называл одним польским непереводимым словом «жаль», которое одновременно обозначает и скорбь, и обиду».

Простите, дорогие друзья. Я, кажется, увлеклась и забыла, что наш сегодняшний вечер посвящен не только Шопену. Но такова уж поэтическая и вдохновенная сила его музыки, так огромно обаяние его личности, что, говоря о Шопене, слушая его музыку, очень трудно думать о чем-нибудь другом.

К тому же ведь мы говорим о композиторе, который всю жизнь писал только для фортепьяно, а значит писал только камерную инструментальную музыку (исключение, пожалуй, составляет несколько вокальных сочинений и два концерта для фортепьяно с оркестром).

Вы, конечно, помните, что камерная музыка начала свое существование как музыка «домашняя». Часто она предназначалась только для танцев или была приятным, тихим фоном для милой беседы. Конечно, содержание такой музыки не могло быть особенно глубоким, просто красивая, изящная музыка — и все.

Позднее такую музыку стали называть салонной. От нее требовалось только одно: соответствовать тонким, изысканным вкусам тех, кто посещает аристократические салоны.

Гений Шопена наполнил глубочайшим содержанием те жанры камерной музыки, которые до него считались чисто салонными. Он сломал изящные, но тесные рамки, наполнил настоящими сильными человеческими чувствами свои полонезы и мазурки, этюды, ноктюрны и вальсы. Правда, и по сей день среди зарубежных пианистов находятся такие, которые исполняют музыку Шопена с салонной изысканностью. Однако для пианистов родины Шопена и для пианистов нашей страны Шопен — это прежде всего певец родной ему Польши.

Ну, а теперь, друзья, мы расстанемся и с Шопеном, и с фортепьянной музыкой и пойдем в зал, где после антракта будем слушать «Квартет».

Не исключено, что многие из вас знают это слово только из басни Крылова. Но, между прочим, для тех, кто по-настоящему любознателен, это даже не очень мало.

Что можно узнать, прочитав басню?

Во-первых, что квартет — это какой-то коллектив из четырех участников. Ведь пятое действующее лицо басни — Соловей — не принимает участия в музыкальных упражнениях собравшихся «на лужке под липками». Об этом