Детективное агентство «Утюг». Расследования продолжаются - Алексей Александрович Олейников

у неё уже не оставалось: Клим преступник. Вся затея с супергероем – дело его рук, это дымовая завеса, чтобы подготовить какое-то суперпреступление. Значит, надо вывести его на чистую воду. Но как? Если спросить в лоб, то он станет всё отрицать. Значит, придётся устроить за ним слежку, но так, чтобы никто не заметил. Провести тайную операцию. Внутреннее расследование.

– Подумать только, кого мы вырастили в нашей дружной детективной семье! – патетически воскликнула она. – Под маской овцы таился лев! Капитан Правосуд, злодей и преступник! Но мы его разоблачим!

– Ну я не знаю, – сказал Григорий. – Как-то не верится, что это он.

– Слушайте, прежде чем разоблачать, его надо сначала найти! – возмутилась Аня. – У человека беда, а вы тут устроили судилище.

– Ха! – Ева была сама уверенность. – Спорим, что с ним всё хорошо? Пойдем, ещё раз проверим, дома он или нет.

– Не буду я спорить, – буркнула Аня.

Но к Климу всё же пошла.

Глава пятая,

в которой Клим в полном порядке и это ещё больше настораживает Еву

Окна квартиры Караваевых светились мягким золотистым светом. Нахмуренная Аня и насторожённая Ева поднялись первыми, Гриша отвлёкся на какую-то живность внизу и остался вглядываться в бездну подвальных окон.

Клим был дома и очень обрадовался, когда Аня вернула ему телефон.

– Ничего себе! – Он схватил его и чуть не расцеловал. – Где ты его нашла? Я же весь день без него, полный факап. Представляете, поехал на фестиваль робототехники с утра, а телефон, наверное, выпал, когда я в такси садился! А фест в Подмосковье! Я думал, всё, хана. Вот спасибище! – Он тараторил, вертел в руках родной аппарат и не мог наглядеться на все его трещинки.

Ева скептически наблюдала. Она не первый год занималась в театральном кружке, а потому знала, что к чему и почём фунт лиха, всякое повидала и плохую игру за версту разглядит. Да она эксперт по бездарностям!

Клим переигрывал – неумело, чудовищно, кривлялся так, что глазам было больно, и Ева понимала зачем. Хотел прикрыть свою правосудовскую подлую натуру. А не выйдет.

Она пожелала ему доброй ночи, отказалась от чая с коломенской пастилой и глазированными пряниками в форме шестерёнок (вроде как сувенирка с фестиваля, вот ведь хитрый жук, всё продумал!). Нет, она плохо себя чувствует, ей надо бы полежать. А Аня её проводит. Всего хорошего, Климушка-Иудушка.

По пути они зацепили Гришу, который только поднимался по лестнице.

Вывалились из подъезда разболтанной компанией, сели на скамейку.

– Я ему не верю, – заявила Ева. – Надо устроить за ним слежку.

– Я не буду, – упёрлась Аня. – Этот дурацкий капитан – не он.

– Да ты послушай: Капитан Правосуд! Такое только Клим мог придумать.

– Не буду, – надулась Аня. – Это нечестно. Он наш друг, а мы его в такой ерунде подозреваем. Следить станем.

– А я не умею, – добавил Гриша.

– Я научу, – пообещала Ева таким тоном, как будто за её плечами – двадцать лет наружных наблюдений на улицах Нью-Йорка.

Аня молчала.

Ева вздохнула, махнула пледом, рисуя мягким краем линию на асфальте.

– Конечно, если вы против, то придётся мне…

Она едва заметно кашлянула. Аня и бровью не повела.

– Я понимаю, у вас дела, – продолжала Ева. – У меня тоже… День рождения, опять же, на носу.

Аня фыркнула. Как можно так переигрывать? Немыслимо!

– Ну хорошо! – Она свирепо повернулась к подруге. – Я помогу! Но потом, когда всё будет ясно, – а ясно станет очень скоро, потому что Клим никакой не Правосуд! Так вот, потом ты перед ним извинишься! И я! И ты! – Она ткнула пальцем в брата.

– Да я ещё не начал следить, а уже виноват, – отшатнулся тот.

– Извинения не потребуются, – обрадовалась Ева. – Моя интуиция меня никогда ещё не подводила.

Так они вступили на опасный путь внутреннего расследования. На следующий день Ева выдернула всех из дома ровно в восемь часов. Когда Гриша завопил – мол, у него суббота и он в такое время вообще не просыпается, Ева отрезала, что она на ногах с шести. И бросила трубку.

И вот они ехали в автобусе, следуя за другим автобусом, в который сел Клим. Ева в очках из дымного стекла, закрывающих пол-лица, в клетчатом английском кепи и лёгком драповом пальто нежно-розового цвета походила одновременно на фем-версию Шерлока и на фламинго-детектива с проблемами зрения. Она стояла у передней двери, проницая взором водительское стекло, – чтобы не упустить остановку, на которой выйдет Клим. Аня обвилась телом вокруг поручня, мечтая, чтобы её не снесли волны моря человеческого, запрессованные в автобус. А Гришу расплющило где-то на задней площадке.

– Холмс, а куда мы едем? – поинтересовалась Аня, когда тележка соседней бабушки в четвёртый раз уткнулась ей под коленку.

– Мы ведём наблюдение за объектом, – невозмутимо сообщила Ева и тут же закатила глаза: на шумозащитной зелёной стене вдоль трассы белело кривое граффити – кулак в круге.

– Блин, этому дураку уже и граффити рисуют.

– А куда едет объект?

– Узнаем, когда приедет. О, смотри, – она показала стоп-кадр видео, которое умудрялась параллельно изучать. – Кроссовки такие же, как у Клима.

– Это же кроссовки, они все похожи, – пожала Аня плечами.

Ева даже повернулась к ней в изумлении. В огромных очках блеснуло солнце, качнулось и покатилось вправо текущее отражение автобуса. Правда, ничего не сказала, потому что Клим наконец вышел.

– Магазин «Винтики и шпунтики», – прочитала Ева, прячась на остановке, пока Аня приводила в чувство полуобморочного Гришу. – Вы следите за входами, а я пошла. Если что – трансляция в телефоне, я сделала нам группу «Правосуда под суд»!

– Она не перегибает, нет? – озабоченно спросила Аня. Гриша что-то тихонько простонал, трепыхая ножками на скамеечке.

На экране было видно немного: Ева затолкала телефон за пазуху, закрыв половину объектива, да ещё и судорожно пряталась за какой-то брошюркой, но они всё же разглядели, как Клим покупал некий прибор.

– Что это?

– На камеру похоже, – предположил Гриша. – Ладно, я за водичкой схожу, ты последи сама.

– Ага, – кивнула Аня. Она перешла с остановки за деревце, из-за которого магазин хорошо просматривался.

В трансляции всё тряслось, как в плохом документальном кино: вот Клим расплатился, развернулся, и тут камера дрогнула, всё заметалось – очевидно, вслед за метаниями Евы. Картинка совсем потемнела – наверное, она убрала телефон в карман.

Аня выглянула и тут же спряталась. Клим вышел и двинулся своими журавлиными шагами к остановке, а Ева застряла на входе, нагнувшись и что-то собирая с земли. Ну всё ясно, торопилась и