Прядильщица Снов - Тория Кардело

А теперь он — не просто вещица, а ключ к той самой, лучшей жизни.

— Закрой глаза, Полинка, — в мамином голосе таилось обещание чуда. Она стояла сзади, пряча что-то за спиной, а в её глазах — тех самых, что позже потухнут от бессмысленности жизни — плясали весёлые искорки.

Десятилетняя Полина — с тугими косичками и в любимом платье с оборками — послушно зажмурилась. Сердце колотилось так сильно, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.

«Что там? Конфеты? Новая кукла? Или, может, то самое колечко с фианитом, которое она выпрашивала в магазине?»

— А теперь открывай!

Перед ней разворачивалось чудо — шарф цвета расплавленного золота, переливающийся в солнечных лучах, которые пробивались сквозь занавески их питерской квартиры. Полина робко протянула пальцы, и шёлк проскользнул между ними, как струйка тёплого летнего дождя.

— Это… мне? Правда? — голос дрожал от недоверия.

— Конечно тебе, глупышка! — мама рассмеялась, обняла её за плечи и подтолкнула к зеркалу. — Видишь, какая ты в нём красивая? Настоящая принцесса!

Полина не могла оторвать взгляд. Она крутилась перед зеркалом, ловила отблески кристаллов, вшитых в ткань.

— А знаешь, что тут написано? — мама аккуратно развернула край шарфа, показывая мелкую серебряную вышивку. — «Reach for the stars, even in dreams.» Это значит: «Тянись к звёздам, даже во снах».

Полина кивнула, хотя половину слов не поняла. Но звучало это так… важно. Как заклинание.

Мама присела перед ней на корточки, взяла за руки и посмотрела прямо в глаза — так серьёзно, как будто говорила что-то самое главное в жизни.

— Когда-нибудь ты станешь кем захочешь. Моделью, дизайнером, кем угодно. А этот шарф будет напоминать тебе, что нельзя переставать мечтать. Даже если кажется, что звёзды — слишком далеко. Договорились?

Полина не выдержала — бросилась маме на шею, вжалась в её тёплый свитер, вдохнула знакомый запах духов — цветы и кокосовый гель для душа, мамин запах.

— Давай я тебе его завяжу, — предложила мама, — и сделаем парочку фоток для папы? Он обзавидуется, что пропустил такой момент!

В тот день они отсняли сотню кадров: Полина в шарфе, Полина с мамой, Полина, корчащая рожицы. Потом пошли в кафе, заказали огромные вафли с мороженым и шоколадным сиропом, и мама разрешила ей съесть целых две порции, потому что «девочки на диете — это скучно».

А потом…

Спустя три года папа ушёл.

Потом мама перестала пахнуть цветами и кокосовым гелем для душа.

Потом появились они — чужие мужчины с громкими голосами и липкими руками.

И шарф остался единственным напоминанием о том, что когда-то мир был другим.

Полина стояла перед зеркалом в ванной, впиваясь в отражение ненавидящим взглядом. Пальцы автоматически растушёвывали тональный крем, затем пудру, затем контур — чтобы срезать эти омерзительные щёки, которые никак не хотели становиться достаточно впалыми. По крайней мере, ей так казалось.

Тени. Подводка. Тушь — ресницы должны выглядеть гуще, глаза — больше. Помада — на тон темнее естественного.

Она отстранилась, оценивая результат.

Недостаточно.

Всё ещё видела себя — настоящую, несовершенную, без фильтров. Худые руки с выступающими венами, ключицы, острые, как лезвия, рёбра, проступающие под кожей… и при этом — жир. Везде жир.

Мерзкий, отвратительный, непроходящий жир.

Живот, который никогда не становился плоским. Бёдра, которые не хотели сужаться.

«Как у толстой коровы Костровой».

Пальцы дрожали — от голода, от злости, от бессилия. Она едва не уронила тушь, чудом поймав её у самого края раковины.

«Нужно продержаться до вечера. Нет».

Может, съесть половинку яблока?

«Нет. Ни в коем случае».

Завтра взвешивание.

Она глубоко вдохнула, глядя в зеркало.

«Ты должна быть идеальной. Ты обязана быть идеальной».

* * *

Зимнеградск встретил её моросящим дождём и пронизывающим ветром, словно нарочно пытаясь испортить настроение. Голые деревья скелетами тянули ветви к серому небу, облупившиеся фасады домов казались ещё унылее под слоем городской грязи, а потрёпанные афиши на остановках кричали о концертах давно забытых групп. Всё здесь дышало провинциальной тоской — той самой, от которой хотелось сбежать, захлопнув дверь навсегда.

Полина шла, кутаясь в новый шарф — не тот, золотой, а в брендовый, купленный на деньги отца.

«Неблагодарный подарок от неблагодарного человека».

Холод пробирался сквозь тонкие колготки, но пальто она намеренно не надела — чем сильнее мёрзнешь, тем больше калорий сжигается.

На крыльце школы уже толпились ученики, дожидаясь звонка. Полина замедлила шаг, выпрямила спину, поправила волосы — её появление должно было быть безупречным.

И тут взгляд наткнулся на них.

Роман. Высокий, темноволосый, в расстёгнутом пиджаке, несмотря на холод — он всегда делал вид, что ему всё равно. Он стоял, прислонившись к перилам, с видом смертельно скучающего человека.

А рядом…

Нет, только не это.

Аля.

Толстая, неуклюжая, вечно краснеющая Аля Кострова, размахивающая руками и что-то бубнящая.

Полину будто ударило током.

«Эта корова. Эта жирная, безвкусная корова. Как она смеет подходить к нему?!»

После того, как Влад бросил её ради выскочки Юльки, Роман оставался единственным парнем в школе, достойным её внимания. Пусть она и сомневалась в искренности своих чувств, пусть она и не видела с ним будущего, но…

Только не жирная Кострова!

Ни за что.

Полина ускорила шаг и, подойдя ближе, окликнула Романа с самой ослепительной улыбкой:

— Привет! Ты получил моё селфи из спортзала?

Тот обернулся, и в его глазах мелькнуло облегчение — наконец-то предлог прервать этот нелепый разговор.

— А, привет, Полин. Нет, ещё не смотрел.

«Врёт. Конечно, смотрел. Просто не хочет признаваться, что проигнорировал».

Но она не позволит ему так легко отмахнуться. Особенно после того разговора на берегу Зимницы, когда он открыл ей часть шокирующей правды о себе, а она призналась, что тоже ходит к ней. Она не оставит это просто так.

— Я вчера побила все рекорды — три часа без перерыва в зале! — Полина демонстративно не смотрела на Алю, будто та была пустым местом. — Кстати, фотка с моего последнего фотосета набрала больше лайков, чем все мои селфи вместе взятые.

Она взяла Романа под руку, чуть притянула к себе — достаточно, чтобы Аля заметила.

— Пойдём быстрее, я покажу тебе комментарии. Меня там просто засыпали комплиментами! — Полина сделала вид, что смущается, прикрыв глаза длинными ресницами. Но внутри всё ликовало — она знала, что выглядит потрясающе.

Аля осталась стоять на крыльце, неуклюже прижимая к груди учебники. В её глазах промелькнула растерянность и обида. Какая жалость.

Полина почувствовала тёмное, липкое удовлетворение.

— У меня, кстати, уже пять тысяч подписчиков, — продолжала она,