Где живёт розовый лис - Елена Пейдж

Она нащупала кирку, мило улыбнулась, встала и начала послушно ковырять стену.

Чиа раздула ноздри. Из глубины её груди вырвался страшный крик. Она завопила изо всех своих сил. Присцилла превратила Виолу в такое же чудище, каким была сама. Сестра не была безнадёжно плохой. Она действительно пыталась помочь Чиа, когда они встретились в тоннеле.

Но Присцилла управляла ею всё это время – заставляла делать то, что она приказывала. Теперь сердце Виолы исчезло навсегда. Единственное, что поддерживало в ней жизнь – это сердце Чиа.

– Твоя очередь, дорогуша. Время отправиться к друзьям в никуда.

Чиа надо было что-то сделать. Надо было спасти сестру. Она – единственное, что у неё осталось. Девочка закрыла глаза и постаралась ни о чём не думать. Она очистила разум и стала ждать, что ей придёт в голову. Первым явился образ красной стрелы. Она предстала перед мысленным взором Чиа так же ясно, как солнечный день. Она мчалась к ней.

Девочка почувствовала удар в грудь одновременно с тем, как это произошло в её воображении. По всему телу прошла головокружительная бурлящая волна. Ощущение было будто она перевернулась с ног на голову и вывернулась наизнанку.

Чиа открыла глаза и увидела, что одна из её стрел действительно попала ей в грудь. И теперь из этого места струился золотой свет.

Чиа подняла глаза и увидела выражение радости на лице у Присциллы, когда та сдувала остатки чёрной пыльцы в её сторону. Пыльца полетела к девочке, чтобы уничтожить её, как остальных. Это был конец. Скоро её не станет.

– Правда в том… – произнесла Чиа, сама не понимая, откуда берутся у неё слова. – Правда в том, что я никогда тебя не любила, Присцилла, как только ты пришла к нам в дом. Правда в том, что по мне, так лучше бы ты вообще не приходила. Правда в том, что лучше бы ты и не родилась. – Девочка чувствовала, что кричит, но не могла остановиться. – Правда в том, что я хочу, чтобы мои мама и папа всё так же жили на Лавандовых холмах в доме, как Лилли-Пилли-Лейн, 66. Я хочу быть волшебницей и расти, зная об этом. Я хочу летать на своих крыльях и быть свободной. Я хочу, чтобы Виола была доброй, видела и любила меня. И хочу, чтобы мои друзья были теми, кто они есть на самом деле и живы. Хотя и такими, какими я их встретила впервые. Хочу, чтобы Пип, Джереми, Хайди, Артемий, мисс Роберта, Роберт и все козы были целы и невредимы, счастливы и свободны.

Чиа с трудом сглотнула. Ощущение волшебного покалывания распространилось по всему телу и полилось изо рта:

– Правда в том, что я хочу, чтобы ты превратилась в пыль на этом самом месте, Присцилла, и чтобы ничего из того, что ты сделала, с нами не произошло. А самое главное, правда в том, что Я ХОЧУ ВСЕГО ЭТОГО ДЛЯ СЕБЯ. Я хочу этого, потому что это сделает меня очень, очень счастливой. – У Чиа не хватало дыхания, иначе бы она продолжила говорить. В неё попала её собственная стрела, и она сказала правду. Она, наконец, подумала о себе. Наконец, сказала то, чего она действительно хочет.

Сначала Присцилла с улыбкой смотрела на Чиа, ей было смешно. Потом струя чёрной пыльцы, которую она сдунула на девочку, сделала крутой поворот и полетела прямо на неё. Чиа без малейшего сожаления наблюдала, как чёрное облако ударило Присциллу в лицо. И оно треснуло словно фарфоровое.

Чиа опустилась, и её ноги коснулись земли.

А Присцилла между тем разваливалась на части и превращалась в пыль.

Чиа подождала, когда её сердце немного успокоится, сняла с одной ноги красный сапог и ударила Присциллу прямо в голень. Ей хотелось завершить дело именно своей уязвимой человеческой частью. Девочка сама не знала почему. Просто так было надо. И когда Чиа прикоснулась к Присцилле, та издала истошный вопль, настолько высокий, что от этого звука мог развалиться её стеклянный замок.

Присцилла в последний раз попыталась схватить Чиа, но двигалась слишком медленно. Как в каком-нибудь фильме ужасов её лицо распалось на мелкие частички, затем растворилось тело и, наконец, ноги. Она исчезла. Даже крылья Чиа исчезли вместе с ней.

На земле осталось только пульсирующее волшебное сердце матери Чиа. Сердце, которое все так отчаянно жаждали заполучить. Чиа подняла его и засунула в карман. Потом она снова натянула сапог на ногу и повернулась к сестре, которая всё ещё стучала киркой по стене шахты, безразличная ко всему происходящему вокруг.

– Виола?

– Да?

Внезапно подул ветер.

– Нам надо идти, – крикнула Чиа.

Сначала дуновение было слабым, но постепенно превратилось в настоящий ураган. Чиа взяла сестру за руку – никакого сопротивления – и крепко её сжала.

Из глаз Виолы полились слёзы.

– Прости меня, что украла у тебя зрение. И что так подло себя повела с тобой. Я была ужасной сестрой, правда. Я люблю тебя. Я исправлюсь. Обещаю, исправлюсь.

Чиа тоже заплакала. Больше всего она хотела услышать эти слова от сестры.

– Я тоже люблю тебя, – Чиа крепко обняла Виолу, и их закружило в вихре.

Но в этот раз всё было иначе. Не так, как с мисс Робертой, когда та освободила Чиа из шахты. И не так, как с волшебным пёрышком.

В этот раз во время вращения девочку толкало и тянуло из стороны в стороны, как будто всё тело разрывало на части. И как Чиа ни старалась удержать Виолу, ей это не удалось. Она отпустила сестру. Тоннель из яркого белого света открылся в потолке шахты. Чиа увидела, как Виола, кувыркаясь, летит в него. Неужели это конец? Они тоже умирают?

Чиа закрыла глаза. Её обволокло что-то мягкое и тёплое. её как будто пронизывало электричество и волшебство. Она была самой могущественной феей на свете. И Чиа просто поверила, что всё происходит именно так, как должно. И это хорошо.

Это был не конец для неё и Виолы. Это было новое начало. Сквозь веки Чиа ощущала яркий свет, когда тоже кувырком поднималась в яркий тоннель.

Она подумала обо всех, кого так любила. Улыбнулась про себя. На этот раз она победила. Она убила Присциллу.

И, наконец, спасла свою сестру Виолу.

25

Дом

Чиа услышала щебет птиц. Лёгкий ветерок ласкал щёки. Ноздри дразнил запах шоколадного печенья.

Что-то щекотало ей лицо. Чиа отмахнулась. Щекотание не прекратилось. Странное ощущение шевеления между лопатками заставило её сесть. Она вцепилась пальцами в свежую сочную траву. Но не торопилась открывать глаза, наслаждаясь внутренним блаженством.

– Чиа! Чиа! Поторопись, мы собираемся пить чай.

Чиа от удивления повернула голову на голос. Её звала Виола. Чиа открыла глаза, чтобы понять, где находится, и улыбнулась цветам разнообразных оттенков сиреневого, которые покачивались вокруг неё. Лавандовый холм. В последний раз, когда она здесь была, наверху возвышалася замок Присциллы, а прямо под ним скрывались страшные шахты.

Замка больше не было. Но не было и милого домика, где она выросла. Вместо него красовался высокий и величественный Лилли-Пилли-Лейн, 66.

Чиа вскочила на ноги, увидев, что по-прежнему обута в красные резиновые сапожки. И на ней было то самое белое платье, что мисс Роберта украла для неё у Виолы. Только теперь его дополнял красный поясок под цвет обуви. Когда Чиа почесала спину, то чуть не упала от неожиданности. Вишнёво-красные, золотые с внутренней стороны крылья снова были при ней. И, казалось, они стали больше и лучше прежних. Это они щекотали ей лицо.

У Чиа сердце ёкнуло, когда новая ужасная мысль пробралась ей в голову, как страшный сон, который не хочешь видеть, но не можешь остановить. Что, если она под новым проклятием? Что, если её мама снова превратилась в дом? Девочка побежала вперёд, перепрыгивая через ступеньки и совершенно забыв, что может летать. Она открыла дверь и застыла на пороге, не решаясь войти.

– Ты что, собираешься стоять там весь день, принцесса? Входи, пока дом не передумал.

Без сомнения, это был Джереми.