«Дочь Ивана Грозного» - Ирина Семеновна Левит

– В нем будут два шара – белый и красный, – перебил Волынцев. – Мы приглашаем любого желающего из зрительного зала – любого зрителя, совершенно произвольно! – тот крутит барабан и наугад вытаскивает шар. Вытащит белый – Иван Грозный благословит любовь, и в финале мы увидим лирическую героиню. Вытащит красный – Иван Грозный разрушит любовь, и в финале мы увидим драматическую героиню. И сам Иван Грозный в финале тоже будет разным, хотя играет его один актер. А вот дочерей сыграют две актрисы.

– Это, конечно, несколько нарушает генеральную концепцию нашего театра, – заметил директор, – у нас всегда должен быть хэппи-энд, но… в конце концов, здесь все во власти зрителя. И сегодня может быть так, а завтра – эдак, а то, что в конечном счете все определит случайный зритель, без сомнения, привлечет публику.

– Оригинально, – оценила (правда, не слишком искренне) Вера. – И вот такую пьесу придумал Лепешкин?

– Такую концовку придумал я! – провозгласил Волынцев. – Но прелесть пьесы как раз в том, что она дает огромный простор для режиссерских фантазий! В ней нет жестких рамок, непоколебимых конструкций!.. Возьмем Шекспира! Как бы вы ни хотели осовременить «Отелло»…

– Стоп! – прервала Вера. – Оставим Шекспира. Меня сейчас интересует не он, а Лепешкин.

– Хорошо, – ничуть не обиделся за классика Волынцев, а Дудник согласно кивнул:

– Конечно-конечно, просто сами понимаете… Это ведь довольно символично: наша пьеса про дочь Ивана Грозного, а вы тоже Ивановна, только Грознова… И Антон Борисович хочет пояснить, что Кирилл Лепешкин написал очень интересную пьесу.

– И вообще, как я выяснила, он очень модный драматург, уж извините, была не в курсе… Мне бы поподробнее о нем узнать… пожалуйста.

И Вера подарила свой фирменный взгляд, где было чуть-чуть сожаления, чуть-чуть мольбы, чуть-чуть готовности принять помощь. Это часто срабатывало.

– Мы вам все расскажем, – проявил ответную готовность Дудник. – Кирилл Лепешкин выстрелил два года назад…

– В каком смысле – выстрелил? – не слишком, но все же насторожилась следователь.

– В том смысле, что два года назад появилась его первая пьеса, она была представлена на конкурсе современной драматургии – весьма престижном конкурсе! – и заняла первое место. Понимаете, первая пьеса совершенно неизвестного автора, и сразу первое место! Появились очень лестные рецензии, отмечались новизна, оригинальность… В общем, это сразу вызвало огромный интерес, о Кирилле сразу заговорили, и сразу несколько театров – в том числе очень известных, московских и питерских, – взяли пьесу к постановке. А где-то чуть больше года назад – новая пьеса. И снова большой успех!

– А пьеса, которую вы репетируете… она какая по счету? Первая или вторая?

– Она третья! – с явной гордостью сообщил Дудник. – Кирилл закончил ее где-то в начале мае. Мы узнали об этом первыми, по крайней мере, другие театры ничего не знали, и я тут же начал с Кириллом переговоры о первом показе…

– Минуточку, – остановила директора Вера. – Никто не знал, а откуда узнали вы?

– Счастливое стечение обстоятельств. Нам рассказал Дмитрий Лиханов, наш артист, он как раз и будет играть роль Владимира, возлюбленного дочери Ивана Грозного.

– А он откуда узнал?

– О-о-о… это тоже счастливое стечение обстоятельств! Ведь Кирилл Лепешкин наш, местный. Он только десять лет назад уехал в Москву, после смерти матери. Так вот с Дмитрием он вместе учился в нашей театральной академии. Только Дмитрий учился на актерском, а Кирилл – на театроведческом. Правда, на театроведческий был всего один набор, его делала Гертруда Яковлевна Стрекалова, очень известный, причем давно и не только у нас, театральный критик. С того времени Дмитрий и Кирилл знакомы. Но, насколько я понимаю, они в последние годы почти не общались, а в начале нынешнего года довольно случайно пересеклись в Москве, когда Дмитрий участвовал в съемках…

– О, да, в съемках! – неожиданно издал смешок, причем достаточно ехидный, Волынцев.

Вера посмотрела на него удивленно.

– Ну брось, Антон Борисович, – досадливо произнес директор. – Человек себя пробует… – И, обращаясь к Вере: – Дмитрий – хороший актер. Пусть не выдающийся, но хороший. Ты согласен, Антон Борисович?

– Не спорю, – все с той же ухмылкой подтвердил режиссер.

– Дмитрий мечтает о кино. Пытается участвовать в кастингах. Естественно, в Москве. Где еще? Вот знаю, свой нынешний отпуск он на кастинги потратил. И за последние годы поучаствовал в съемках нескольких сериалов.

Волынцев не просто ухмыльнулся – расхохотался:

– Да, принял участие аж в трех сериалах! Исключительно криминальных. Правда, его на первых же минутах убивали, но последний раз Дима продержался на экране в общей сложности аж шесть минут! Как режиссер свидетельствую: он прекрасно изображает мертвецов! Недаром его в театре прозвали «живой труп».

Дудник махнул рукой:

– Пусть он и «живой труп», однако полезный… В начале года в Москве Дмитрий три дня был на съемках и пересекся с Лепешкиным. Они пообщались, а в начале мая Кирилл позвонил Дмитрию и спросил: не знает ли он кого-то, кто хотел бы купить его квартиру. После смерти матери он ее так и не продал, а благодаря своим пьесам, смог решиться на собственное жилье в Москве и затеялся с продажей здесь. Дима обрадовался: он чуть больше года назад развелся с женой, они продали квартиру, причем, насколько знаю, весьма удачно, и Дмитрий подумывал о новой покупке. У Кирилла квартира пусть не большая, но двухкомнатная и в двадцати минутах ходьбы от театра. Дима решил, что это для него самое подходящее. И предложил все оформить в ближайшее время, однако Кирилл сказал, дескать, он заканчивает редактуру новой пьесы и сможет приехать только в июне. Ну вот Дмитрий сразу прибежал ко мне, а уж я… в общем, предпринял усилия…

– Чтобы Лепешкин дал вам почитать свою пьесу? – уточнила Вера.

Директор откинулся на спинку кресла, вытер ладонью абсолютно сухую лысину, произнес тоном человека, завершившего гигантскую работу:

– Получить пьесу для ознакомления – не проблема. Я уговорил Кирилла дать нашему театру право первого показа! Пер-во-го! Не москвичам, не питерцам, а именно нам!

– То есть ваш театр получил право первым эту пьесу поставить? – вновь уточнила Вера.

– Совершенно верно! И это очень важно для нашего театра! Вы же понимаете!

Дудник не ставил знак вопроса – он ставил восклицательный знак, нисколько, похоже, не сомневаясь, что следователь, конечно же, понимает всю значимость творческого первенства. Следователь кивнула.

– Да, пришлось уговаривать, – продолжил директор, – даже Стрекалову подключили, в конце концов, Лепешкин был ее любимым студентом, они по-прежнему общаются… В итоге все удалось! Наша премьера станет первой в стране. Никто