Тувинские народные сказки - Мария Андреевна Хадаханэ

Прилетят на остров стайки птичек – слушает он их весёлый щебет. Подплывут к берегу рыбки – любуется он их резвой игрой.

Однажды, когда хан снова покинул остров, юноше стало невмоготу: сильнее прежнего затосковал он по родному аалу.

Бросился юноша на траву и закричал:

– Будь ты проклят, Элчиген-кулак-хан[18]!

И вдруг слышит – шепчут листья тополя: «Элчиген-кулак-хан». А им вторит налетевший ветерок: «Элчиген-кулак-хан». Шумят волны озера: «Элчиген-кулак-хан».

Испугался юноша и просит их:

– Замолчите! Если хан услышит, он убьёт меня.

Но шёпот не смолкает. Всё громче и громче над островом разносится: «Элчиген-кулак-хан, Элчиген-кулак-хан».

Бросился тогда юноша в озеро. Долго плыл он, из сил выбился. Потянуло его ко дну. Но тут подплыли к нему две большие щуки и помогли добраться до берега.

Идёт юноша и весело распевает: «Элчиген-кулак-хан, Элчиген-кулак-хан». Вслед за ним эти слова повторяет эхо гор и тайги.

Вернулся хан на остров и слышит – шепчет старый тополь: «Элчиген-кулак-хан, Элчиген-кулак-хан». Рассердился хан, велел позвать юношу, но его нигде не нашли. Решил тогда хан, что его брадобрей пытался бежать и утонул в озере. До сих пор никто ещё не доплывал до берега.

Приказал хан срубить старый тополь, но всё равно не может успокоиться. Опять слышит: «Элчиген-кулак-хан, Элчиген-кулак-хан». Это травы шепчут, птицы распевают. Обезумел хан, мечется по острову, цветы топчет, гнёзда птичьи разоряет.

Перевезли хана на берег, поместили в большой белой юрте.

Пришёл хан в себя и стал думать, как ему дальше свою тайну сохранить. Собрал он подданных и строго-настрого запретил им бывать на острове.

– Там злые духи поселились! – пугал их хан.

Однажды спустились с гор охотники и рассказали – вся тайга на разные голоса повторяет: «Элчиген-кулак-хан, Элчиген-кулак-хан».

Пошли разговоры по юртам, дошли они и до хана. Понял хан, что жив юноша-брадобрей и теперь рано или поздно все узнают его тайну.

Собрал он тогда народ и снял шёлковый колпак. Все увидели, что у хана длинные ослиные уши.

Зароптал народ.

Вышли тогда вперёд старики и говорят хану:

– У тебя волчье сердце и ослиные уши. Не можешь ты быть нашим ханом, уходи прочь!

Так прогнал народ Элчиген-кулак-хана. Помнят об этом только две старые-престарые щуки, да рассказать никому не могут. Да когда поднимается ветер, в плеске волн озера Тере-Холь слышится: «Элчиген-кулак-хан, Элчиген-кулак-хан».

Мудрый филин

Жил-был птичий хан, и была у него сердитая, властная жена. Что захочет она, то и делает, а хан и слова сказать не может. Вздумала раз злая ханша испробовать птичье мясо. Приказал хан исполнить волю жены. Всякого птичьего мяса отведала ханша, а всё ей мало.

– Хочу теперь попробовать мяса филина, – сказала она мужу.

Послал хан за филином быстрого ястреба. Разыскал ястреб филина и передал приказание хана:

– Тебя хан зовёт к себе. Задумала ханша твоё мясо отведать.

Задумался филин от такой вести и говорит:

– Не могу днём лететь, глаза ничего не видят. Ты иди, а ночью и я явлюсь к хану.

Улетел ястреб, передал хану слова филина. Прошла ночь, прошёл день, а филина всё нет. Ханша злится и хана попрекает:

– Какой же ты птичий хан, раз к тебе филин не является. Скоро ли я попробую его мяса?

– Скоро, скоро, – отвечает ей хан. – Вот наступит ночь, он и прилетит.

Пришла ночь и прошла ночь, а филина всё нет как нет.

Переполох в стойбище хана. Птицы-прислужники пищат, боятся на глаза ханше попадаться, не ровён час, заклюёт злая ханша.

Наконец, на исходе третьей ночи, явился к хану филин. Спрашивает его разгневанный хан:

– Почему ты, лупоглазый, медлил, когда я тебя звал?

– В первую ночь я попал на большую сходку. Вот потому и задержался, хан мой, – отвечает спокойно филин.

– А что там было? – заинтересовался хан.

– Спорили – каких деревьев после бури больше бывает: сваленных или устоявших.

– И каких же деревьев больше? – продолжает любопытствовать хан.

– Сваленных больше, хан мой.

– А почему больше?

– Потому что ветер согнул много деревьев, и они тоже считаются сваленными, хан мой.

– Ну хорошо, а где ты был во вторую ночь? – спрашивает филина хан.

– Задержался я на большой сходке, хан мой.

– О чём же там спорили? – опять заинтересовался хан.

– Спорили о том, чего в году больше бывает: дней или ночей. Решили, что ночей в году больше, чем дней.

– А почему?

– Потому что в пасмурный день солнца не видно, и он тоже считается ночью, хан мой.

– Ну хорошо, а где ты был этой ночью?

– Уже вблизи от вашего аала задержался я ещё на одной большой сходке, хан мой.

– О чём же там спорили? – полюбопытствовал хан.

– Спорили – кого на земле больше: мужчин или женщин. Решили, что женщин больше, чем мужчин.

– А почему женщин больше? – удивился хан.

– Потому что мужчины, которые подчиняются женщинам, тоже считаются женщинами, хан мой.

– А к ханам это тоже относится?

– Относится, хан мой, – смиренно ответил филин и закрыл в знак покорности свои круглые, как плошки, глаза.

Засопел хан и стал думать:

«Зря я подчинился своей жене и истребил много птиц».

И запретил хан своей ханше с тех пор убивать птиц. А птицы радовались и благодарили мудрого филина.

Почему птицы не говорят

Это ещё тогда было, когда птицы человеческий язык понимали.

Жил на горе Дарбайты орёл. Однажды сидел он голодный на вершине горы и высматривал, не покажется ли из норки тарбаган[19]. Ждал-ждал, разморился на солнце да и уснул. Проснулся орёл от шума крыльев. Большой серый ястреб схватил тарбагана и на ближайшей сопке стал его клевать. Возмутился орёл, подлетел к ястребу и чуть не задавил его. Не испугался ястреб и говорит:

– Чего ты, орёл, взъерошился? Если хочешь кусок получить, то проси, да повежливей.

– Не нужно мне твоё угощение! – ответил надменно орёл, а сам жадных глаз с тарбагана не сводит. – Просто хочу посмотреть, как ты такого дохлого тарбагана будешь есть.

Засмеялся тогда ястреб:

– Зачем же ты тогда сам целый день караулил тарбагана, коли он дохлый!

Отвечает орёл сердито:

– На тарбагана я и не смотрел. Одним глазом я высматривал косулю, а другим – зайца. Тебе ни в жизнь их мяса не попробовать. Ешь своего тарбагана, пока