Лакуна - Барбара Кингсолвер

23 СЕНТЯБРЯ

— Не пойдет, — возразил Арти Голд. — Так им и передайте: мол, ваш адвокат сказал, что вам это ни к чему, пусть катятся на все четыре стороны. Даже не отвечайте на письмо.

Арти согласился срочно встретиться при условии, что мы захватим его старого приятеля Гранта. Ха-ха, как говорит Голд. На самом деле Грант — это двенадцатилетний виски. Мы встретились в центре, на Паттон-стрит, но по пути в бар Голду надо было заскочить по делам. Забрать рубашку в магазине мужской одежды Коулмена («Маргарет поклялась, что, если я еще раз оденусь, как бродяга, она отправит меня в ночлежку. Это все родители ее мужа. Жуткие снобы»). Потом зайти в мастерскую Рейзера за ботинками, которые сапожник зачем-то вернул к жизни, хотя их давным-давно пора отправить в крематорий для обуви, если такой существует в природе. Ну и наконец, заглянуть в ломбард к Финкельштейну.

— Так-то вы производите впечатление на новых клиентов? Арти протянул квитанцию сквозь прутья железной решетки и ждал, пока принесут заклад.

— Ха! Не бойтесь, я пока не побираюсь, — ответил он. — Чего не скажешь о некоторых моих клиентах. Эту квитанцию мне дали в счет оплаты, сказали, что по ней я получу добротное пальто из верблюжьей шерсти, причем всего за десять долларов. — Арти понизил голос. — Когда ударят морозы, верну его бедолаге хозяину.

Наконец мы пришли в бар «У Лео» — скромную забегаловку в странном небоскребе, похожем на утюг, зажатый между розеткой и стеной.

— Как вам тут? Подходящее местечко, чтобы произвести впечатление на нового клиента?

— Вполне. Не сердитесь, я пошутил.

— Вот и славно. «Лео» — не самое фешенебельное заведение, но я здесь чувствую себя как дома. — Он аккуратно свернул и сложил одежду на стул рядом с собой: пальто из верблюжьей шерсти, рубашку, ботинки. Стоило Голду показаться в дверях, как девушка за барной стойкой тут же достала бутылку «Грантс» и направилась к нам с двумя стаканчиками, которые надела на пальцы, словно наперстки. Докуривая сигарету, Арти засмотрелся, как она наливает виски.

— Знаете клуб в Бент-крик? У меня недавно появился солидный клиент. Перебрался сюда из Голливуда. Перспективный тип, доложу я вам. Впрочем, обойдемся без имен. Так вот, он хотел пригласить меня на ужин в свой гольф-клуб в Бент-крик. Отпраздновать, ну и познакомиться. А я ему и говорю: Мистер Хестон, вы видели их рекламу? «Мы принимаем только избранных. Клуб оставляет за собой право отказать в обслуживании неподходящим клиентам». Неподходящим, видите ли!

— Чарлтон Хестон — ваш клиент?

— Увы, нет. Не случилось.

Официантка ушла на другой конец бара; перетирая стаканы красной замшевой тряпкой, она то и дело поглядывала в нашу сторону. Темные ресницы, высокие скулы, красная лента в черных волосах с бантом на макушке. Высокая девица с длинной талией; и все равно было в ней что-то от Фриды. Наверное, то, как она несла на пальцах стаканчики. Не очень-то гигиенично, но ей такое пренебрежение приличиями явно прощалось. Мужчинам хотелось прикасаться губами к кончикам ее пальцев.

— Что вы думаете о Джеки Робинсоне? — неожиданно поинтересовался Арти. Мысли его несутся на всех парах, точно скорый поезд, а взгляд то и дело выхватывает интересные сценки из стремительно проносящихся за окном пейзажей. — Вы любите бейсбол?

— Хочу сразу извиниться за все, о чем понятия не имею. Возможно, я покажусь вам бестолковым, как мистер Хестон. Но, сдается мне, любовь к бейсболу обычно передается от отца к сыну.

Голд склонил голову и кивнул. Арти любил поговорить, но и слушать умел неплохо.

— Я воспитывался в другой стране. Да и вообще, сказать по правде, моим воспитанием никто особо не занимался.

Мистер Голд понимающе хмыкнул и залпом выпил глоток виски.

— Если ребенка не воспитывают, то что это значит? Он растет, как сорная трава?

Виски обжигал горло и успокаивал, как сигаретный дым. Глотка двенадцать лет ждала этого мгновения.

— Нет. В этом мире на кухонной и прочей каторге характер не столько воспитывают, сколько выковывают. Каждый должен приносить пользу. Выживаешь исключительно благодаря тому, что нужны рабочие руки.

— Так оно и есть, вы правы. Отлично сказано. И тем не менее, несмотря на отсутствие отца, слыхали вы о Джеки Робинсоне?

— Читал в новостях. Черный бейсболист, которого оставили в белой лиге.

— Этим летом я видел, как он играл на стадионе «Маккормик». Я там был.

— Ну и как?

— Невероятно. Это была его вторая или третья игра за «Доджерс», причем его выпустили на поле здесь, в южном штате! Трибуны для негров были набиты битком, как последний автобус до Арнема, а все остальные пустовали. Кто-то визжал, что в тот день они решили заразить белых полиомиелитом. У меня было отличное место.

— Еще бы.

Арти развернул письмо и положил на стойку. На первое послание от Дж. Эдгара Гувера он едва взглянул; это же прочел необычайно внимательно и вынес неутешительное решение: так дело не пойдет.

— Моя секретарша хотела его сжечь вместе с прочей макулатурой.

— Молодчина. Прибавьте ей жалованье.

— Я беру ее с собой в Мексику.

— Вот оно что! — Голд хитро подмигнул.

— В качестве помощницы. Во-первых, ей сорок семь лет. Во-вторых, она не в моем вкусе.

— Ах да, припоминаю.

— Кстати, вы всего третий или четвертый, кто знает обо мне такие вещи. Гражданская служба, Господь Бог и вы. Ну и еще несколько человек. Правда, мать так ни о чем и не догадалась.

— Да ладно вам. Осторожность — часть моей профессии. Я серьезно.

— Миссис Браун — моя правая рука. Мы едем собирать материал и задержимся в Мексике месяца на два. Если помните, она звонила вам по поводу паспорта.

— Точно. Вспомнил. Что ж, она приняла совершенно правильное решение, как поступить с этим письмом от так называемой корпорации «Сознательность».

— Причем это ведь не анкета, — продолжал я. — А конкретные сведения. Знакомство с Чарли Чаплином. То, что мою книгу якобы читают в Китае. Должен признаться, я был ошарашен.

— Этого они и добивались. Хотели вас ошарашить. Это же глагол, верно?

— Думаю, да.

— Их метод — внезапная атака. Они ошарашивают — вы отсчитываете пятьсот монет.

— И на этом все?

— Не совсем. Списки, о которых упоминает этот тип, действительно существуют. Они собирают имена тех, кто предположительно симпатизирует красным, и публикуют в справочниках.

— Кто их читает?

— Большое начальство. Продюсеры с радио и голливудских киностудий, даже руководство сетей бакалейных магазинов. Это удобно: ни забот, ни хлопот. А потом уверяют рекламодателей, что принимают все меры предосторожности, дабы не взять на работу коммуниста.