Путник, зашедший переночевать - Шмуэль Агнон

Я вернулся в гостиницу и сел за еду. Ригель ел вместе с нами за хозяйским столом, в отличие от других постояльцев, которые не соблюдали субботу и для которых Крулька накрывала отдельно. Он сидел, с преувеличенным восторгом глядя на хозяина и рабски повторяя все его движения, точно человек, недавно перешедший в еврейство и впервые попавший в настоящий еврейский дом.

После того как прочли благословение, в обеденном зале появилась Бабчи. Вообще-то она пришла раньше, но сначала решила сменить платье, порвавшееся в результате малоприятного инцидента, о котором здесь не место упоминать. Вошла и села рядом с матерью. По ее лицу было видно, что в ней борются противоречивые чувства — с одной стороны, вроде бы скрытый гнев, а с другой — какое-то странное умиротворение. На вопросы матери она отвечала глухо, точно из погреба, и тоже не отрывала глаз от отца, но в отличие от Ригеля, который смотрел на него с восторгом, Бабчи смотрела словно молчаливая овечка, не знающая за собой никакого греха. А отец ее сидел, как обычно, склонив голову и пряча руки под столом, и выпевал субботние песнопения.

Между рыбой и соусом появился Лолек, а за ним и Долек. Они принесли слухи из города, но, поскольку никто не обращал на них внимания, они только переглядывались между собой — один со злорадной улыбкой, другой со своей обычной, женственной. И Крулька тоже прислуживала в полном молчании — убирала пустые миски, приносила полные, поправляла свечи, заходила и выходила, и все это совершенно беззвучно.

Когда принесли последнюю миску с водой для омовения рук, хозяин поднял глаза, бросил взгляд на Ригеля и сдвинул брови, как будто размышляя над каким-то вопросом, который ему никак не удается решить. Может быть, он раздумывал, не присоединить ли ему Ригеля к зимуну?^[236] Но нет — он и сыновей своих к зимуну никогда не присоединял, разве что в пасхальные вечера, когда они садились с ним за стол перед молитвой.

Закончив восхвалять Господа за пищу, господин Зоммер вдруг повернулся к гостю и спросил: «Ну, что расскажет нам господин Ригель?»

Ригель, который уже привык, что хозяин гостиницы обычно молчит и никогда не называет его по имени, только «господин агент», соблюдая дистанцию между собой и собеседником, ответил, запинаясь: «Я думаю, что хорошо провести субботу среди евреев».

Хозяин удивленно воскликнул: «А разве господин Ригель не еврей?»

Ригель прижал руку к груди и сказал с преувеличенной горячностью: «Разумеется, я еврей, господин Зоммер, я еврей, но не такой, каким должен быть настоящий еврей!»