Путь Абая. Книга IV - Мухтар Омарханович Ауэзов

Торговля, на самом деле весьма крупная, была невидимой: подле домов этих баев никто не толкался, высокие ворота, калитки постоянно были накрепко и надежно закрыты. Но Абаю удалось побывать, сопровождая Есбергена, Толепбека, Карип-жана, в настоящих очагах этой торговли и вдоволь насмотреться всякого...

Сегодня за вечерним чаем, поздним ночным мясом Есберген рассказал Абаю и Баймагамбету о многих своих делах, объясняя их глубокую суть.

Как многие городские торговцы, Есберген был одет в камзол из черного сукна с короткими рукавами. Он никогда не расставался с деревянными счетами, на которых рассчитывал приход-расход, он и сейчас держал их перед собой, машинально постукивая костяшками. Запас его историй из купеческой жизни был неисчерпаем.

Абай лежал, вольно развалившись на двух больших подушках возле стола, а Баймагамбет привычно сидел на корточках, время от времени закладывая щепотку наса в ноздрю. Слушая рассказы Есбергена, он цокал языком и покачивал головой, отчего мерно болталась его густая рыжая борода. Сам Абай слушал рассказы Есбергена с интересом и удивлением, не отрывая от него неподвижного взгляда.

Есберген давно понял, что гости, хоть оба они пожилые и весьма рассудительные, мало что знают о жизни городских торговцев, и без всякого стеснения поделился с ними секретами своего ремесла, всей его подноготной, самой откровенной и горькой правдой. Зная, что Абай был истинным другом многих людей, он жаждал поплакаться ему о своих невзгодах, а их у Есбергена хватало: именно в эти дни он был в самом затруднительном положении, не зная, как вернуть баю Сейсеке долг в тысячу рублей по белому векселю.

- Ты говоришь, что у многих сейчас подобные неприятности, - сказал Абай. - Отчего это так?

- Имампос! - немедленно отозвался Есберген. - Последние дни все ходят, как в воду опущенные - Карипжан, Коныртай, То-лепбек, Кайнарбай. Весьма обеспокоены все. Только и слышно отовсюду: «Ойбай, имампос идет! Некстати он наступил в этом году!»

- Да и ты говоришь об этом с тревогой, - заметил Абай. - Как это вы все оказались в лапах этого имампоса?

- Да и я только и слышу вокруг: «Имампос-имампос!» - вставил Баймагамбет, засмеявшись. - Чье это слово такое? Никогда прежде не слышал - книжное оно, что ли?

- Я же говорил, что через этих баев мы получаем товары в магазине русского купца. Их нам давали в долг на год или на десять месяцев. А теперь - всего на восемь месяцев. Если считать с января, то долги продлили до двадцать девятого августа, а этот день приходится на какой-то русский праздник. То ли это их ораза, то ли еще что-то, но его-то и называют - «имампос»!

Тут только Абай понял происхождение этого слова и от души рассмеялся: русский праздник, по-церковному именуемый «Усекновение главы Иоанна Крестителя», в просторечии назывался «Иван постный» - вот откуда, перейдя в казахский язык, и появился «имампос».

Как говорил Есберген, все торговцы взяли товар в январе, по оптовой цене и в долг. Самое смешное в том, что продавать его приходилось тоже в долг, поскольку зимой у степняков денег нет.

На этот раз Есберген взял через Сейсеке партию чая и с огромными мучениями возил всю зиму свой чай по глубокому снегу, студеному морозу в степь, в отдаленные аулы, не имеющие связи с городом. Чай в руках Есбергена, конечно, поднимался в цене, с добавлением процентов бая Сейсеке, да и самому купцу тоже ведь надо получить какую-то прибыль, иначе что же это будет за торговля? Просто так, утопая в сугробах, отмораживая уши, возить по степи чай, чтобы только оплатить проценты бая Сейсе-ке? Вот и растет цена этого несчастного чая, значительно подлетая на местах.

Когда лето перевалило за середину, торговцы снова отправились в степь, на сей раз - собирать долги... Но и сейчас не у всех в степи можно взять долг деньгами, ибо не всегда они есть. У одного берут овцу, у другого - барашка, бычка. Этот сбор долгов, причем за уже выпитый чай, дается неимоверными трудами.

- Приходится запихнуть поглубже совесть... - с грустью отметил Есберген.

И вот теперь, приехав в город, он должен поскорее продать собранный в степи скот, чтобы выручить деньги на долг Сейсе-ке, и двадцать девятого августа, точно в день «имампоса» рассчитаться с баем, отдать долги по белому векселю и тем самым спастись от разорения.

- Спасусь - говорю я! - волнуясь, завершал свой рассказ Ес-берген. - Это если базар будет удачным, пригнанный скот окажется упитанным, не падет, не подохнет по дороге. В противном случае, если такие бакыры86, как мы, не смогут выплатить долг или чего-то не довезут, то Сейсеке и ему подобные тут же превратят нас в рабов!

В последние дни Абай услышал немало таких рассказов из уст мелких торговцев, соседей Есбергена - Толепбека, Карип-жана, также на тризне у Кайнарбая. Со стороны казавшиеся благополучными, все эти люди были накрепко связаны путами своего дела: жалкие степные купчишки и сами были зависимыми, и других обирали, обманывали, оставаясь в глубокой кабале у своей жизни, и трудно было представить, что все это может длиться вечно.

Карипжана, похоже, измучила жизнь: он выглядел старше, чем был на самом деле, но все еще держался, не унывал и любил пропустить шутку-другую в своих нехитрых разговорах. Абай говорил с ним серьезно, с упреком: ему было ясно, что и Карипжан, как все они, выезжая в степь, торгуя в долг, стремился обхитрить, надуть кротких аульных жителей, продать подороже.

- Правильно, что ругаетесь! - весело сказал Карипжан. - У таких божьих тварей, как мы, и впрямь нет ничего божеского. В степи мы не помним о шариате. Да и караван встречая, делаем с ним то же самое, что Сейсеке и Билеубай делают с нами.

Стараемся, по возможности, уболтать степняков, чтоб отдали товар по нашим ценам.

Позднее Карипжан сотни раз передавал ответ Абая на эти слова - насмешливый и одновременно правдивый:

- В степи тоже есть воры, но они откровенно называют себя барымтачами. Вы ж говорите: «Мы всего лишь торгаши...» Вот какие, оказывается, в городе отменные манеры!

Оценив добрым смехом эту, впрочем, довольно укоризненную шутку, Карипжан принялся жаловаться на крупных торговцев: мол, это они во всем виноваты, они, пусть и посредством мелких, обманывают, обирают людей.

- Удивительно, что человек так и жаждет сотворить над другим человеком зло! - высказался по этому поводу Абай. - Даже волки