Бимайн. Тариф на безлимитное счастье - Мария Свешникова

Вадик прислал сообщение, что, когда разгребет всю работу, мы обязательно увидимся. И мне даже неинтересно, как именно зовут эту работу. Не первый день замужем.

Романович тоже не обделил меня вниманием, прислав скромное: «Я требую свидания с Пигги! Я же тоже хозяин».

Я ответила ему, спускаясь по лестнице: «Через восемь дней».

Забавно, телефон зазвонил у ковбоя, который решил сразу же перезвонить отправителю. Почему-то на этот раз у меня запиликал аппарат связной зависимости.

Столько общего. Уже повод для знакомства.

С законным супругом. Толковое значение данной ситуации располагалось где-то около слова «казус».

– А может, сейчас? Я правда хочу знать, как он поживает. И почему законная хозяйка оставляет его по ночам одного? Если еще и свет ему не оставила, подаю на развод!

– Так, минуточку, а алименты на его содержание давно ли вы платили?

Вот вам и Дягилев-фигягилев.

– Обещаешь не буянить?

– Только если ты меня выставишь в пять утра голого на улицу!

– Посмотрим, как будешь вести себя на моем ранчо.

– Слушай, – начал он, обнимая меня за плечи и тихо сталкивая практически на край тротуара. – Ну, признайся, что ты специально надела этот костюм, зная, что я буду в XIII!

– У тебя же в Фигягилеве столик заказан был!

– А ты откуда знаешь?

Повисла странная пауза.

– Нечисть какая-то! – сказал Романович.

– Ты про Аню? Не смей так обзывать мою подругу! Она не нечисть, а Юра!

Романович подумал, что мне пора завязывать с наркотиками, и был как никогда прав в своей мысли.

– Вообще-то про Марата. А кто такой Юра?

Ну и кто из нас двоих после этого Маша?

У Гагарина завтра будут проблемы с выходом на орбиту. И обещанный волшебный пендель «Москва—Луна» первым же рейсом.

Мы же совершили плавную посадку в такси. И столь же мягкое приземление дома. Пигги было по барабану на нас обоих. Он прекрасно знал, что ночью мы его не кормим.

– Давно хотел спросить, а почему моя жена не выполняет своего супружеского долга? – он улыбался и поглядывал в сторону кровати.

Только не носки. Стирать не буду.

– Кто? Я?

– Ну не я же?

– Вспоминается мне наша брачная ночь – в пижамах и под разными одеялами!

– Это не считается – я уставшим был! А вот сейчас полон сил!

– А у меня... – Я набрала побольше воздуха, чтобы снова не ляпнуть что лишнее, все равно ляпнула, конечно, но... – А у меня... У меня голова болит!

В глазах Алека посверкивал взгляд старого Алека. Того, что был, а не станет лет через тридцать.

– Тут есть несколько вариантов: нурофен, эфералган и минет! Последнее, кстати, лечит абсолютно все! Даже насморк!

– Я предпочитаю сон!

– Тебе в руку или в ногу?

Мы начали смеяться. Действительно, мы живем с Романовичем душа в душу: то я ему туда плюну, то он мне...

– Я знаю, тебе просто поесть надо – я закажу пиццу, завтра еще покидаешься гантелями, и все сойдет за раз! Ляжки не поправятся.

Я была целиком и полностью «за». Пицца и любовь с доставкой на дом.

Позвонила Аня.

– Забыла сказать, не вздумай одна ехать домой, костюм ты самостоятельно не снимешь!

– Слушай, а ты летать любишь? – спросила я на полном серьезе.

– А мы куда-то летим на ноябрьские праздники? Давно хотела сама тебе предложить погреть косточки!

– Погреешь, когда соберешь.

На другом конце провода воцарилось молчание.

Я закрыла за собой дверь в ванную.

– Ладно, шучу! Мне вот почему-то очень захотелось тебе что-нибудь подарить!

– Можно деньгами! И даже по безналичному расчету.

Ну ничего себе бескорыстная женская дружба.

– Сколько там гадалки берут за возврат блудного мужа? – добавила Аня, переводя результат в евро.

– После приворота и чистки кармы поговорим, моя ниточка Ариадны!

Афермация №3: «IlovemyfriendsIlovemyfriendsIlovemyfriends», дыхание ровное, произносить без пробелов.

Я люблю своих друзей. Однако есть некоторые достаточно интимные вопросы, в которых я им доверяю, конечно, но проверяю сполна. Как сейчас.

Молнию предательски заело еще на первой черной полоске. Я кряхтела и изгибалась. Я решила посмотреть, нет ли на попе еще какой молнии, и наклонилась.

Сильно наклонилась. Когда Алек открыл дверь, моя голова была между моих же ног! В этом костюме центр тяжести перенесся в копчик.

– Ты чего там вынюхиваешь? – смутился Алек и сам захохотал над постановкой фразы.

– Мог бы и помочь.

И снова великое удивление по мистеру Бину.

– Нет, ну в смысле помочь мне придумать план обнаружения. Тьфу ты, обнажения, – добавила я, догадавшись, о чем он сначала подумал.

Романович почесал голову.

– Не, ну ничего себе намек!

Сняли мы костюм часа эдак через два. А вы спрашивали, почему пчелы кусаются.

Пиццу привезли холодную. Примерно в тот момент, когда отодрали жало. Но не театральный клей с лица.

А вы что думали – красота требует жертв.

Романович оценил мои щеки и зачем-то прикрепил календарик на клей:

– А заметьте, здесь могла быть ваша реклама.

Было еще темно, однако уже утро.

Вымытые, чесаные, ухоженные, домашние. И без пижам.

Секса снова не было. На первом же движении друг к другу мы захрапели в унисон. Вот она – великая прелесть семейной жизни.

Пигги снова написал в коридоре, интеллигентно решив дать нам выспаться. И столь же интеллигентно наступить ногой без тапок, он спал так крепко, что даже не открыл глаза, когда я интеллигентно и не менее цензурно изъяснилась, увидев сию влажную новость.

Я помыла пол. Вывела Пигги. И вернулась домой.

– Ты что, в пижаме на улицу ходила?

– Знаешь, как лень переодеваться утром? Я вчера перетрудилась, как истинная пчелка.

– Дай посмотрю, сколько на тебе носков... – Он приподнялся с кровати.

Этот чертов носок он будет мне припоминать до пенсии.

– А где мой кофе в постель? – наивно тяфкнул Алек.

– Тебе вылить или сухим посыпать?

И я имею право. Голоса. В этой семье.

– Можно и без кофе! Вот с тобой невозможно по-человечески! Так, может, устроим брачное утро?