Продавщица - Стив Мартин

До четверга происходит несколько официальных телефонных переговоров между Рэем и Мирабель, в ходе которых установлено, что он ее заберет, что это случится в 20.00 и что они отправятся в местное веселенькое карибское местечко, известное Мирабель по названию — «Ча-ча-ча». Она беспокоится, что он увидит ее квартиру, за пятьсот долларов в месяц, что не намного дороже их ужина в «Ля Ронд». Она также беспокоится, что ему будет нелегко ее найти. Квартирка находится в чаще уличного лабиринта Силверлейка, и если даже найдешь сам дом, до двери без подробных разъяснений не добраться. По проезду до второй лестницы, а там — с тыльной стороны площадки…

Наступает четверг, Мирабель молниеносно прибирается в квартирке, одновременно припудриваясь и прихорашиваясь и одно за другим натягивая через голову разные платья. Выбор падает на розово-желтую клетчатую юбку и мохнатый розовый свитерок: как ни печально, Рэю под ним ничего разглядеть не удастся. В этом наряде и с короткой стрижкой она выглядит лет на девятнадцать. Своим видом она не стремится задеть в Рэе какую-то похотливую струнку, это просто стиль дня, дань хиповому местечку «Ча-ча-ча».

Закончив приготовления, она садится в гостиной и ждет. У Мирабель нет настоящего дивана, только низкий футон в деревянном кожухе, то есть всякий, кто на него садится, тут же, проваливаясь до уровня пола, складывается вдвое. Если гость опустит руку — она окажется на неструганной доске. Если он сядет с напитком — стакан придется ставить на пол в досягаемости кошки. Мирабель мысленно делает зарубку — не предлагать Рэю Портеру садиться.

Звонит телефон. Это Рэй звонит из машины: он самую чуточку заблудился. Получив от нее дотошные «направо-налево», через пять минут он стучит в дверь. Она открывает, и оба тут же шныряют внутрь, чтобы скрыться от режущего света пятисотваттной лампы над порогом.

Зря Мирабель беспокоилась из-за того, что Рэй увидит ее квартиру. Эта студенческая атмосфера будоражит в нем застоявшиеся эротические воспоминания, и он чувствует, как несколько смутных волн удовольствия пробегают у него где-то как раз под самой кожей. Мирабель спрашивает, не хочет ли он чего-нибудь, зная, что предложить нечего, кроме консервированного сливового сока. Он отказывается, но ему хочется порыскать по квартирке, и он сует нос в кухню, где видит студенточкину посудную полку, студенточкины разнокалиберные стаканы, студенточкин кошачий ящик. Единственная проблема в том, что Мирабель уже четыре года как закончила колледж, а на новый уровень доходов все никак не выйдет.

Она спрашивает, не желает ли он присесть, о чем немедленно жалеет — Рэй приседает на футон и оказывается на корточках, а для человека за пятьдесят это, можно считать, продвинутая поза йоги. Беседа длится ровно столько, сколько необходимо, чтобы приглашение на футон не было воспринято как насмешка, после чего Мирабель предлагает выдвигаться. Когда Рэй поднимается, его тело издает несколько явственных скрипов.

Они выходят из квартиры и направляются к его «мерседесу» как бы спонтанно, словно гуляючи. Ведя машину, он скованно описывает ее оснащение и включает электроподогреватели сидений, что тут же вызывает шутки с обеих сторон. В ресторане вплоть до середины закусок, в качестве каковых подана наперченная до взрывоопасности рыба, они виляют и говорят околичностями. Между ними все как-то деревянно, и сложности второго свидание остались бы непреодоленными, не будь эликсира под названием «бордо».

Вино оказывает смазывающее действие, вызывает некоторую расслабленность, рычаг передач подается, и Рэй смелеет настолько, что касается запястья Мирабель. Он говорит, что ему нравятся ее часы. Негусто, но для начала уже что-то. Мирабель знает — ее часы по своей заурядности не могут вызвать ничего, кроме скуки. И хотя алкоголь уже начинает туманить ей глаза, она подозревает, что суть не в часах, а в том, что Рэю хочется до нее дотронуться. Она права. Ибо, проводя кончиком пальца по ее руке, Рэй измеряет градус тропической влажности ее кожи, и импульсы удовольствия, перескакивая из нейрона в нейрон, поступают в перцептивные участки его мозга.

Он надевает кольцо из большого и указательного пальцев на ее запястье.

— Теперь я ваши часы, — говорит он дурашливо. Мирабель и Рэй не пьяные, но захмелевшие пытаются найти какой-то выход из разговорного сумбура, в который себя завлекли. Рэй собственно хочет кататься на машине, положив Мирабель руку на ляжку. Но он застрял здесь в «Ча-ча-ча» и разводит светские турусы. Мирабель хочет прогуляться с ним по бульвару, держась за руки, задушевно знакомясь друг с другом. Но ей необходима завершающая фраза по поводу хронометра иначе они так и будут мотаться по замкнутому кругу. Тут Рэю в голову приходит блестящая идея. Он заказывает еще стакан вина и предлагает пить из него на пару. Мирабель не мастер пить, так что Рэй осушает бокал на две трети, у нее на глазах вытаскивает авторучку и высчитывает соотношение между весом своего тела и объемом выпитого за вычетом съеденной пищи, после чего объявляет, что можно сесть за руль. Что приводит их к автомобилю.

Что приводит их к ней под дверь. Где он целует ее на прощание, прижимаясь к ней, а она чувствует ногами, как он набряк. И никому из них нет дела до режущего света над порогом. И он желает спокойной ночи. И уходя думает, что невозможно представить ничего лучше, чем их следующее свидание.