Я - Шарлотта Симмонс - Том Вулф

Тем временем со стороны центрального столика снова раздался призывный звон серебра о винные бокалы. Хрустальный звук был до того звонкий, что не обратить на него внимания было невозможно. Вэнс опять встал. Он сделал торжественный взмах рукой и заговорил серьезным тоном и чуть нараспев:

— Милые дамы, мы приветствуем вас в нашем обществе, мы возносим вам хвалу, мы заявляем, что сердца доблестных рыцарей ордена Святого Раймонда открыты для вас, как открыты для вас двери всех комнат. — Для особо непонятливых он ткнул пальцем в сторону потолка.

Взрыв одобрительного смеха, пьяного свиста и какого-то кошачьего мяуканья встретил этот шедевр красноречия Вэнса.

— И поскольку для нас ваше присутствие на этом празднике является величайшей честью, — продолжал разглагольствовать Вэнс с бокалом шампанского в руке, — можете считать любое свое желание нашим желанием. Чего бы вы ни захотели — вам нужно только попросить, а если вы захотите чего-нибудь, о чем даже не просят… прошу внимания, дамы!.. мы готовы отдать вам все… начиная с самих себя! — С этими словами он залпом осушил бокал.

Что творилось в зале в этот момент — трудно описать словами. Просто ад кромешный. Все сейнт-реевцы повскакали на ноги, подняли бокалы, заржали, как табун молодых жеребцов, зааплодировали и, мгновенно настроившись на единый ритм, завопили нараспев:

— Трах-трах-трах! Трах-трах-трах! Трах-трах-трах!

После такого красноречивого признания в сжигавших их глубоких чувствах сейнт-реевцы с удвоенной пьяной энергией начали лапать своих подруг. Даже Ай-Пи, который вплоть до этого момента вел себя по отношению к своей роскошной Глории предельно корректно, наклонился к ней, обнял за плечи и стал ритмично подергивать девушку к себе. Глория опустила голову, отвернулась, даже поморщилась, но потом холодно улыбнулась и отпихнула кавалера.

— Ну все… Айви… уймись, — сказала она ласково.

Тем временем в зале опять появились карибские полковники, несшие большие подносы с основным блюдом: как-то хитро приготовленное мясо под соусом. Впрочем, чтó именно оказалось у нее в тарелке, Шарлотта так и не выяснила. Ей было до того хорошо и так весело, что она и не думала о еде. Красное вино словно бы само собой материализовалось в круглых пузатых бокалах… Шарлотта даже не поняла, кто их наполнил. Вино — это, конечно, совсем другое дело. Пить его гораздо легче и приятнее, чем эту мерзкую водку, и потом — ну скажите на милость, кто и когда всерьез напивался красным вином?

Соблюдая правила вежливости (Шарлотте хотелось верить, что это именно так), Хойт повернулся к соседке справа — Глории — и заговорил с ней. Высокий мастер спорта по «литрболу» увлеченно беседовал о чем-то со своей подругой, сидевшей слева. Заметив, что Шарлотте не с кем поговорить, его товарищ по «Бейруту» взял на себя труд задать ей пару вопросов — чтобы девушка не скучала. Это было очень мило с его стороны, но вопросы ограничились стандартным набором: откуда она и на каком курсе учится. Ах, так? Ее тут опять принимают за ребенка? Шарлотта как из пулемета обстреляла собеседника своей отработанной скороговоркой про Спарту-Северная Каролина-можешь-не-переживать-никто-не слышал, но сделала это совершенно беззлобно. Она была в слишком хорошем настроении, чтобы на кого-либо сердиться. Ей только хотелось показать парню, что она слишком крута, чтобы просто сидеть здесь и отвечать на дурацкие вопросы. Встретив такой отпор, сосед стушевался и даже по-черепашьи втянул голову в плечи.

Итак, Шарлотта вновь оказалась в социальной изоляции. Ну да и ладно, не все ли равно? Она ведь Шарлотта Симмонс… Девушка постаралась напустить на лицо как можно более безразличное, почти скучающее выражение и даже высокомерно вздернула подбородок. Так-так, а теперь посмотрим. И послушаем. Только сейчас она обратила внимание, что в банкетном зале звучит музыка. Диджей играл какую-то странную композицию, судя по тексту называвшуюся «Политика танца». Очень, очень странная вещь… Какая-то она… многослойная, что ли, как симфония. Шарлотта уже успела отвыкнуть от музыки более сложной, чем два-три аккорда танцевальной попсы и еще более незатейливый аккомпанемент к рэпу. То, что выдавал сейчас за пультом диджей, звучало по сравнению с привычными в Дьюпонте «произведениями» почти как Бетховен… ну, может быть, не совсем как Бетховен… но было в нарастающих звуках, все более и более ярких и сильных, что-то близкое классическим симфониям — симфоническое звучание сегодняшнего дня. У нее в голове даже мелькнула мысль, что стоит что-нибудь почитать по теории…

Но может ли действительно доставить удовольствие анализ этой самой «Политики танца»? Факт остается фактом: пора признаться самой себе, что Хойт как-то совсем перестал уделять ей внимание, целиком переключив его на Глорию, чьи груди, кажется, вот-вот вывалятся из декольте прямо на залитую соусом тарелку. А что, если он решил приударить за ней, пойдя по дорожке Джулиана? Что, если он…

Слава Богу, этот прием не зря назывался официальным. Члены братства Сейнт-Рей, даже разгоряченные алкоголем, все же старались соблюдать некие нормы приличия и не забывать, что они в смокингах и с ними официально приглашенные девушки — не просто девчонки, а именно девушки или даже «спутницы». Такие слова, как «спутница» или «дама», подчеркивали особый статус приглашенной, а сам факт приглашения являлся своего рода подтверждением определенной серьезности сложившихся между нею и молодым человеком отношений. В общем, обстановка не слишком располагала к тому, чтобы парни разыгрывали привычную роль плейбоев и дурачились…

Шарлотта встала со стула. Поли-тика тан-ца о-о-ой как голова-то кружится ее красное платье то есть платье Мими кажется еще короче чем было тан-ца тан-ца о-о-ой голова два шага в сторону от стола поли-тика нет не чувствует себя твердо и уверенно на этих каблуках нужно сказать Мими что ее туфли о-о-ой но все равно надо идти о-о-ой поставить ноги прямо и согнуться в талии поли-тика о-о-ой наклониться и сделать вид что стряхивает что-то с носка правой туфли Мими тан-ца тан-ца о Боже мой а платье-то точно укоротилось остался всего дюйм или два до того места где ноги становятся становятся чем да задницей вот чем — тика танца ее ноги ее голые ноги каждый каждый парень Хойту видите ли Глорию подавай о-о-ой что ж такое с головой-то каждый может видеть эту эротичную ямочку между икрой и коленом поли-тика тан-ца. Она выпрямилась — о боже осторожнее подол не одергивать нам стесняться нечего о-о-ой — и медленно не торопясь вышла из зала по извилистому маршруту чтобы убедиться — пусть Хойт полюбуется видом сзади тан-…

Дамская комната — а назвать это роскошное помещение туалетом ни у кого бы язык не повернулся — была разделена на несколько зон… в первой стояли кресла и столики и даже вазы с цветами… а дальше был туалет, и там все блестело и сверкало и выглядело новым с иголочки, даже пол был выложен не просто красивым кафелем под мрамор, а затейливым узором из блестящих ромбовидных плиток рыжеватого и белого цвета. Шарлотта прошла прямо к огромному стенному зеркалу над рядом раковин. «Ага, а вот и я — Шарлотта Симмонс!» Поскольку вокруг никого не было — может, разве что в кабинках за сверкающими полированными алюминиевыми дверцами, — она позволила себе покривляться перед собственным отражением: так-так, вот мы недовольны, вот сердимся, вот нам скучно, вот мы заинтересованы… Она отошла на шаг и, уперев руки в бока, повела бедрами сначала в одну сторону, потом в другую… в одну — в другую… и продолжала строить рожи… и… Боже мой! В глубине помещения послышался щелчок открываемой защелки. Одна из дверей открылась, и кто-то вышел из кабинки! А вдруг эта девушка видела, как она кривляется перед зеркалом? Шарлотта быстро включила воду в раковине… нет, этого мало… она наклонилась к зеркалу и оттянула двумя пальцами нижнее веко, словно пытаясь разглядеть попавшую ресничку или соринку.