Ирония жизни в разных историях - Али Смит

Пропавшая без вести девочка была моей сверстницей. Ее школьную фотографию напечатали в газетах и показывали в новостях на шотландском телевидении, которое я находила в ту пору очень увлекательным, поскольку там, где мы жили, вообще ничего не было известно о телевидении, не говоря уже о шотландском. Мне было десять. Тем летом долгими светлыми вечерами я играла одна в оранжерее, которую мой отец соорудил в саду за домом. Никаких растений или стекла там еще не было, только цементный пол, каркас стен и крыши да новая тугая дверь на роликах. Я могла просунуть руку через мнимое стекло и воображать, будто прохожу сквозь твердую стену как в «Бионической женщине». Я могла спуститься сверху двери, так как дверь была устойчивой, или пролезть под металлическим засовом в середине ее и пройти снизу, не открывая дверь.

Я слышала, как отец с кем-то разговаривал через забор возле гаражей. Он позвал меня из сада. «Она любит книги», — сказал он мужчине. Потом обратился ко мне: «Вот этот человек разрешает тебе выбрать в фургоне любую книгу, которая тебе понравится, а потом, когда прочтешь ее, вернешь ему и получишь другую».

Этого мужчину звали Стивен; он продавал книги в горной местности и на островах. В его фургоне полно всевозможных книг. Сзади возле двустворчатой дверцы опущена складная подножка; хорошо бы туда зайти, ведь отец говорил, что можно. Поскольку это не библиотека, то книги предназначались для продажи, а не для заимствования. В основном попадались такие названия, как «Мотылек и сегун». Я выбрала ту книгу, где кто-то ищет кого-то, с фотографией актрисы на обложке, как я теперь знаю, Дианы Китон, она там улыбается и курит сигарету; выбор пал на эту книгу, потому что актриса была симпатичной.

— Если ты будешь аккуратно обращаться с книгой, — предупредил хозяин фургона, — тогда я смогу ее продать.

Он показал, как надо держать книгу и мягко перелистывать страницы, чтобы не помять корешок и не испачкать края страниц грязными руками. Я читала ее, лежа в кровати. Сначала речь шла о сексе, потом кто - то убил женщину. Каждую ночь во время чтения я держала книгу так, как он мне показал, ради того человека, что будет читать ее после меня, возможно, этот человек живет на одном из островов. Кто-то в тех местах непременно купит эту книгу из фургона и будет хранить ее в своем доме, так что я должна постараться, чтобы никто никогда не догадался, что я уже читала эту книгу до них. В нашей школе училась девочка с Дальних Гебридских островов. Она произносила слова так, словно у них были дополнительные звуки с вычурными окончаниями, наподобие кружевной тесьмы, которую моя мать крепила длинными булавками к спинкам и подлокотникам нового гарнитура в прихожей, состоящего из трех частей.

Мать не сводила с меня озадаченного пристального взгляда, рассматривая мое лицо поверх тарелок с завтраком.

— Иона, ты выглядишь немного бледной, — сказала она. — Ну-ка, поди сюда.

Она пощупала мне голову. Я проснулась позже всех остальных, читая и перечитывая страницы о сексе и особенно ту часть в конце книги, где мужчина совершал преступление, причем я старалась по мере возможности держать книгу едва открытой и наклоняла голову под таким углом, чтобы различить слова в скрытых внутри окончаниях строк.

— Я допоздна читала, — пробормотала я.

Она тщательно размазала ножом масло на гренке. Мои родители не читают книг. Когда работаешь, на это уже совсем не остается времени. В особенности моя мать, у нее не только не находилось времени для чтения, но она не видела в нем никакого смысла, и это для меня остается загадкой, потому что среди тех немногих ее вещей, которые я храню до сих пор, спустя десять лет после ее смерти, есть книга. «Рип ван Винкль» Вашингтона Ирвинга. Как-то днем, когда мне уже исполнилось двадцать лет и я приехала из колледжа домой на летние каникулы, она мне ее вручила. «Можешь забрать эту книгу себе», — сказала она. Бог знает, где мама ее хранила, потому что я никогда не видела этот роман Ирвинга прежде, хотя знала каждую книгу в доме. Это была ее школьная книга. Внутри стоит штамп, куда аккуратным почерком вписана ее девичья фамилия и название школы после фразы «Книга принадлежит», и по самому краю страницы во всю длину корявым почерком разных размеров небрежно выведено ее имя, размазанными синими большими буквами. Дата публикации книги — 1938 год, когда умер ее отец и ей пришлось оставить школу. Ей было четырнадцать. Теперь у меня ее книга, серые кожаные перчатки и обручальное кольцо.

Я думаю обо всем этом по дороге из аэропорта домой, пересекая в черном такси юго-восточную часть Англии. Водителю не терпится поговорить со мной, я это чувствую. Достаю из сумки книгу и держу ее наготове, хотя знаю, стоит только начать чтение, как меня тут же укачает. В прошлом году именно эту книгу представили на самое большое количество номинаций. Автор — мужчина, но он использует такой прием, будто книгу написала женщина. Все говорят, что получилось здорово. Верчу книгу в руке. Пахнет помидорами из оранжереи моего отца. Подношу книгу ближе к носу и дую на страницы. В моей сумке полно помидоров, некоторые почти созрели, другие все еще зеленые. Когда приеду домой, разложу их на подоконнике.