Последний окножираф - Петер Зилахи

Зденка — синий чулок митинговой эпохи. Завидев иностранца, она сразу воображает себя на Западе и закидывает ногу на ногу. Ее мини-юбка столь минимальна, что в штабе ее не подпускают даже к ксероксу. Она спускается вниз, на улицу, чтобы немножко помитинговать, и возвращается через пять минут с двумя итальянскими журналистами. Ее просят одеваться более скромно, чтобы не отвлекать внимание от демонстрации. Она широко распахивает глаза и спрашивает зачем. Разве не она привела этих итальянцев?

Толпа, с виду напоминающая большой фольклорный ансамбль, как один человек требует, чтобы оппозицию привлекли к ответу. Море разинутых ртов. Невозможно дважды заглянуть в один и тот же рот. Нет нужды объезжать всю страну на велосипеде — вся страна сейчас здесь. Даже из-за границы приехали. Головные уборы четников и овчинные шапки, мужики пьют самогон из карманных фляжек. Здоровый дух протеста шибает им в головы. Автобусы прибывают с раннего утра, за лобовыми стеклами — портреты Милошевича. Сидящие в автобусах по-идиотски машут из окон, думая, будто все только их и ждали, и вот они — прибыли на подмогу. Зомбированные манифестанты чем-то напоминают воскресших из мертвых. Они прославляют Мир и Свободу, Слобо и Миру. Смесь амнистии и амнезии с переменным октановым числом. Им раздают пропагандистские материалы, каждый получает портрет или флаг, а также бумажный пакет с завтраком и яблоком. По улицам проходит минувшее сорокалетие, социалистические лица в соответствующих эпохе костюмах. Золотые и железные зубы в одном и том же рте. Школьная экскурсия в поисках утраченной моды. По пиджакам можно определить, откуда приехали их носители. Так одевались немолодые люди, когда я был маленький. Интересно, а двадцать лет назад они носили наряды сорокалетней давности, подчеркивая свое неприятие современности, или уже тогда на них были те же шмотки, что и сегодня? Сторонники Милошевича одеваются в кожаные пальто, плащи, все — осенних тонов, оппозиция носит пуховики и отдает предпочтение ярким цветам. Хотя бывает и наоборот. Вот они здесь — все, кто попался на удочку югославского братства, кто думал, что Тито вечен, что Милошевич спаситель нации, что наших предков выперли из рая из-за съеденного яблока. Все, кто верил, что октябрьская революция произошла в ноябре, что во всем виноваты американцы, что на улицах Белграда бесчинствует кучка студентов. Все, кто попадался на все удочки подряд, сейчас здесь. Все, кто клюнул, купился, съел, заглотал, влип, попался и отказывается теперь верить, что их надули, что они — пушечное мясо, беглецы из склепа, простофили, югославы.

Киргизская конница смела хорватскую пехоту. На Пасху Иосип Броз, сержант Императорско-королевской армии, был взят в плен у Окна, что в Галиции. Ему в спину вонзилась пика. Окно — не только окно, но и местечко в Галиции. Он пришел в сознание в монастыре, где был развернут полевой госпиталь. Сестра привязала к его койке красную ленточку, это означало, что он не жилец.