Путь Абая. Книга III - Мухтар Омарханович Ауэзов

дорогие мои, почему бы кому-нибудь из вас не выразить в новой песне все, что он пережил сегодня у этих печальных могил? Есть ли среди вас кто-нибудь, кто захочет это сделать? - закончил он свое обращение вопросом ко всем.

Сразу уловив мысль Абая и соглашаясь с нею, Дармен хотел высказать вслух свое решение, но его опередил Шубар.

- Абай-ага, я напишу эту песню! - поспешно воскликнул он.

Не смутившись тем, что его опередили, Дармен с такой же молодой пылкостью возвестил:

- Абай-ага, из уст Шубара прозвучали мои слова! Я тоже напишу песню об этом!

Шубар остался недоволен, лицо его стало напряженным, и молодой акын, язвительно улыбнувшись, молвил:

- Знаешь, друг, слова из моих уст - это все же не твои слова, а мои. И это мое решение. И я напишу песню по собственному желанию, а не по твоему разрешению. Как ты посмотришь на это?

- Пусть решат другие, кто из нас прав! - воскликнул Дар-мен. - Только учти, - все слышали, что я первым сказал о том, что песней надо помянуть убитых влюбленных. Значит, мне первому и сочинять песню о Енлик и Кебеке!

- Ты говоришь так уверенно, словно акын, победивший в состязании. А между прочим, если говорить начистоту, - разве ты стал петь свою песню? Нет, ты спел песню Абая-ага. И я что-то не слышал, чтобы ты сказал, что хочешь написать свою песню про Енлик и Кебека. Об этом сказал первым я! Мне и писать песню!

- Первым вслух произнес ты, но сердцем-то первым высказался я! - настаивал Дармен. - О, Тенгри! Неужели мы не акыны? Надо ли нам цепляться за всякие суетные слова, когда для истины достаточно молчания или просто - тонкого намека?

Ербол ехал между спорящими, посмеиваясь, посматривая на одного, на другого, затем вглядываясь прищуренными глазами куда-то вдаль, в сторону видневшейся впереди синеватой гористой местности. Вдруг он вмешался, не переставая, однако, всматриваться вперед из-под руки, прикрывая глаза от солнца:

- Уай, джигиты! Мне нравится, что вы спорите, кому первому написать стихотворение! Дети мои, это добрый спор! Я вот что вам скажу... если хотите послушать меня, подскажу, как решить его.

Оба джигита воскликнули одновременно:

- Хотим! Подскажите!

- Тогда слушайте меня! Вон там, на гусином лугу, в густой траве на зеленом пригорке сидит стая дроф. У обоих у вас на руках ястребы. Ваши птицы уже давно приметили их. Мы сейчас от них далековато, но ничего, у вас хорошие ловчие птицы, живо достанут их. Только выпускайте одновременно! И у кого из вас ястреб сработает лучше, тому наградой будет вдохновение для написания песни! Идет, джигиты?

- Барекелде! Отлично! - похвалил Абай решение Ербола. -Пусть ястребы состязаются! Но тише! Дрофы отлично слышат на далеком расстоянии!

Джигиты замолкли, и Ербол тоже заговорил тихо, сдерживая голос:

- Чья птица первой сразит дрофу, тот и напишет песню о Енлик и Кебеке! Есть уговор?

Всадники сгрудились кучно, голова к голове стояли их лошади. Шубар и Дармен тотчас дали согласие.

- Пусть так и будет!

- Добро!

- Ну, отпускайте!

Два джигита, выехав рядом, бок о бок вперед, одновременно размахнулись и с силой бросили в воздух своих птиц.

Шубар, проследив за полетом своего ястреба, обернулся к Абаю.

- Значит, ага, на том и порешили?

- Е! Ты только глянь, как птицы рванулись вперед! Вот будет им сейчас потеха! - С этими словами Кокпай взбодрил коня, дернув за поводья, и хотел пуститься вскачь, однако товарищи остановили его с возбужденными возгласами «придержи», «не торопись», «не спугни».

Лишь один Абай, на удивление всем, остался невозмутим и спокоен в эту минуту. Улыбнувшись, он молвил:

- Ербол решил правильно. У меня, однако, есть что добавить. Пока состязаются ястребы, кто первым схватит дрофу, пусть и хозяева птиц посостязаются! Каждый из вас на скаку должен сочинить хотя бы несколько строк нового стиха, а мы потом послушаем. Идет?

- Пойдет! Иншалла! - воскликнули дружно акыны, и кони их с места рванули в карьер.

Шубар и Дармен притирались с обеих сторон к Абаю. Шу-бар возбужденно вскричал:

- Ага! Стих должен быть про ястреба?

Абай на всем скаку обернулся к Шубару.

- Нет, не про ястреба! Ставлю условие: стих не про охоту. Уйти от этого как можно дальше! Стих про старенькую бабушку! В зимнюю ночь, под вой вьюги, убаюкивает маленького внука! Вот тема! Начинайте! - И Абай, довольный, рассмеялся.

Шубар в ошеломлении уставился на Абая.

- Абай-ага, это не состязание, это истязание! - вскричал он.

Но в ту же минуту Дармен, скакавший по другую сторону от Абая, без всякого предварения, вдруг начал громко читать... У молодого степного поэта мгновенно пробудилось вдохновение импровизатора. Его полет был стремительнее полета ловчего ястреба. Все товарищи, забыв про охоту, устремили взоры и слух на Дармена. Сам Абай, сняв с головы тымак и держа его в руке, склонился к нему на скаку и слушал с застывшей на лице улыбкой одобрения.

Есть много на свете акынов таких, Кто быстро слагает заданный стих, Но много быстрей полет мыслей моих -Ястреба крылья нынче у них!

Следите, друзья, как стих мой летит В зимнюю ночь, где вьюга свистит, Где лютый мороз за стеною трещит, Где старая бабушка с внучком сидит, Где тихая песнь над ребенком звучит:

Спи, ягненочек, мой, спи, Вьюга рыщет там, в степи, Не залезет к нам в окно, Не найдет нас все равно... Баю-баюшки, бай-бай, Спать нам, вьюга, не мешай, Зря ты внучка не пугай, Не возьмешь нас, так и знай! Уходи ты в степь - гуляй, На просторе поиграй, Никого ведь нет в степи! Спи, ягненочек мой, спи,

Ребенок под песенку эту уснет, А бабушка тихо поет и поет, -Найду ей слова на сто лет вперед, Покуда мой ястреб окончит полет.

Продекламировав эти стихи на всем скаку, Дармен вдруг широко повел рукой перед собою и продолжил читать дальше:

Но ястреб мой в когти зажал врага!.. Победа! Стих кончен, Абай-ага!

Выкрикнув последнюю строку, Дармен хлестнул камчой коня и унесся вперед, не оглядываясь.

Абай восторженно посмотрел ему вслед и, качнув головой, молвил:

- Басе! Славно! Друзья, перед нами явился истинный акын!

И он мысленно благословил тот день и час, когда жатак Дар-кембай привел к нему подростка Дармена с просьбой взять его «в ученики и в товарищи».

Весь кружок акынов дружно последовал вслед за умчавшимся Дарменом.