Корпорация "Попс" - Скарлетт Томас

— Тебе надо с ним сыграть, — говорит мне Дэн.

— Я правда не так уж хорошо играю, — повторяю я. — А вот Грейс наверняка гроссмейстер.

— Да? — спрашивает Эстер.

— Ну, вообще-то нет. До прихода в компанию я и знать не знала про «го», — отвечает Грейс. — Но теперь тренируюсь почти каждый день. Эта игра и впрямь будто специально создана для ботанов, повернутых на ИИ. Не понимаю, как это я раньше ею не увлеклась. — Она ухмыляется.

— А почему компьютеры не умеют играть в «го»? — спрашивает Дэн. — До меня как-то не доходит.

— Все дело в распознавании образов, — кривится Эстер. — Или типа того.

— Да-да, — кивает Грейс. — Машины не способны распознавать тонкие закономерности. На самом деле это одно из главных различий между людьми и машинами: машины обрабатывают информацию гораздо быстрее, чем нормальные люди, но люди узнают лица и голоса таким хитрым способом, что компьютеры ему никогда не научатся, даже приблизительно. Ты можешь разглядеть в толпе своего лучшего друга, но компьютер увидит лишь пятна света и тени. Распознавание образов — чуть ли не основа основ «го». Мастера игры тщательно продумывают формы, которые создают на доске, и красота этих форм для них так же важна, как победа. Компьютерам все это чуждо. Есть еще одна проблема: компьютеры не понимают, что порой нужно пожертвовать определенной частью своей территории, чтобы добиться перевеса потом. Знаете ведь все эти дзэнские заморочки — типа, ты не можешь выиграть, не проиграв, и наоборот? Вот этому-то компьютеры и невозможно научить.

Дэн морщит лоб.

— А нельзя их научить оценивать риск, чтобы они просчитывали последствия любого возможного хода? Тогда компьютер, увидев успешность проигрышного, на первый взгляд, хода, сочтет его выигрышным и все равно сделает.

— Ну, так работают шахматные программы, — объясняет Грейс. — Это называют методом «грубой силы». Шахматная программа спрашивает себя: а что, если? — и оценивает успешность того или иного хода. Но в «го» возможных ходов слишком много. Клеток на шахматной доске — всего 64, а пересечений на доске для «го» — 361. Чтобы просчитать все возможные комбинации, потребовалась бы совершенно фантастическая вычислительная мощность. Но по сути это та же проблема, что и с узнаванием лиц. Хороший игрок-человек может посмотреть на доску для «го» и сразу интуитивно понять, можно или нет захватить территорию. Похоже, компьютерам эта способность совершенно недоступна. Люди просто-напросто лучше распознают образы.

361. Девятнадцать в квадрате. По-прежнему глядя в небо, я обнаруживаю, что задумалась о простых числах. У меня есть привычка, чуть ли не навязчивый невроз: столкнувшись с каким-нибудь числом, я первым делом пытаюсь определить, не простое ли оно. Я только что проанализировала число 361, хотя прекрасно знаю: это квадрат. Возможно, причина в том, что у меня «простой» день рожденья: 19 июля 1973 года. 19 — простое число, как и 7; 1973 — тоже. Эти числа делятся нацело только на самих себя и на единицу. Вообще-то родиться в «простой» год надо еще умудриться; их нет так уж много. В двадцатом веке — 1901-й, 1907-й, 1913-й, 1931-й, 1933-й, 1949-й, 1951-й, 1973-й, 1979-й, 1987-й, 1993-й, 1997-й и 1999-й. Когда я поняла, что у меня «простой» день рождения, мне захотелось, чтобы все в моей жизни было «простым». В конце концов, простые числа — самые таинственные и красивые во Вселенной. Они неделимы, а любое другое число можно раздробить на простые множители. Это блоки, из которых строится все.

Я сижу себе на согретой солнцем земле, прислонившись к серому камню, закрыв глаза. Внезапно под зажмуренными веками все меркнет, и остаются лишь абстрактные блоки, светящиеся во тьме: камень за моей спиной, камни под землей, кирпичи во всех домах, построенных «Попс» — там, внизу, у подножия холма. Можно построить здание, можно снести его и сровнять с землей — но кирпичики останутся, какими были. Простые числа, гены, атомы. «Атом» значит «неделимый», так ведь?