Спасенная с "Титаника" - Лия Флеминг

– Я хочу к маме, – заплакала Элла. – Я не видела ее уже две недели, только передавала записки. Я знаю, она тоже соскучилась по мне.

Зрелище ребенка в слезах произвело должный эффект.

– Ну, ну, деточка, не плачь. Твоя мама все понимает, правило есть правило.

– Я принесла ей рисунки…

В душе Эллы начала подниматься паника. Почему этот человек не дает ей пройти? Смотритель развернул ее и указал на дорогу. Элла разразилась такими громкими рыданиями, что прохожие начали останавливаться и спрашивать, в чем дело. К ней подошел какой-то старик, одетый в черное, но сквозь слезы она его не узнала.

– Элла? Элла Смит? Девочка моя, что ты тут делаешь?

Старик обернулся к рыжеволосой леди из Америки, которая вчера зашла к Перрингсам после школы и подарила Элле прелестную музыкальную шкатулку.

Леди просияла улыбкой.

– Ах ты господи! Элла, что ты делаешь здесь совсем одна?

Рыжеволосая дама в укороченной юбке подошла к Элле и хотела обнять ее, но та продолжала заливаться слезами.

– Я хочу к маме! Она там. – Элла показала в сторону лечебницы.

Смотритель схватил ее за руку.

– Ну-ка прекрати, а то меня накажут из-за тебя! Вы знаете эту девочку? – посмотрел он на Селесту. – Объясните ей, что детям вход воспрещен.

– Она проделала такой долгий путь, причем одна. Неужели ничего нельзя сделать? Жестоко не давать ребенку видеться с матерью. Миссис Смит должна знать, что с ней все в порядке, – пыталась помочь подруга матери. – Папа, я вернусь. Побудьте здесь, ладно?

Дама поспешила по аллее, а каноник тем временем протянул Элле носовой платок.

– В больнице с твоей мамой обращаются очень хорошо, – ласково произнес он. – Она нуждается в длительном отдыхе, ее нельзя тревожить. Не волнуйся, с ней все будет хорошо.

Каноник Форестер всегда нравился Элле. Он порылся в кармане и достал конфету в обертке.

– Вот, держи. Правда, это всего лишь леденец от кашля. Дочка посмотрит, что можно сделать.

Элла заморгала сквозь слезы и кивнула.

– Вчера она принесла мне подарок.

– Вполне в духе Селесты. До сих пор не верится, что она к нам вернулась… Гляди-ка, машет рукой, подзывает нас к себе. Я же говорил, моя дочь способна творить чудеса. Скорей вытри глаза и давай руку. Тихо, тихо, не торопись.

Элла уже была готова рвануться вперед, рассчитывая увидеть мать на пороге, однако у входа стояла лишь рыжеволосая мамина подруга. Она улыбалась и показывала на первое окно сбоку.

– Элла, вон там, в окне общей комнаты!

Мама стояла и смотрела на нее без тени улыбки, плотно сжав губы. Элла сунула руку в холщовую сумку и вытащила рисунки соборных шпилей.

– Я нарисовала их для тебя! – крикнула она и помахала листами в воздухе.

Мать кивнула. Бледная, постаревшая, седые волосы всклокочены… Элла протянула руку и прижала ладонь к стеклу, словно желая коснуться Мэй.

На мгновение та отвернулась и замерла, а потом тоже прижала распростертые пальцы к стеклу, накрыв ими маленькую ладошку дочери.

– Тебе лучше? – прокричала Элла. – Я ходила к колодцу святого Чеда. Ты скоро поправишься! Я хочу, чтобы ты вернулась домой.

Мэй кивнула, на ее лице расцвела слабая улыбка, кончики пальцев погладили стекло. Санитар увел ее от окна, и она исчезла в глубине комнаты.

Когда Элла обернулась, мамина подруга утирала слезы платочком.

– Встреча с тобой принесет твоей матери больше пользы, чем все таблетки в мире. Мы передадим ей твои прекрасные рисунки и попросим, чтобы их повесили у нее над кроватью. Уверена, она будет рада. У тебя замечательные способности к рисованию.

Элла шагала к выходу по подъездной аллее, крепко держась за руку дамы. Наверное, миссис Перрингс уже волнуется, куда она подевалась. Какая странная жизнь – у нее ведь, в общем-то, никого нет. Элла посмотрела из окна автобуса на соборные шпили, которые показались на горизонте, когда они ехали вниз по склону Пайп-хилл. По крайней мере, теперь она знает, что в этом замке мама под хорошим присмотром. И все же ей так одиноко…

– Ну, юная леди, как мы с вами поступим? Сначала отвезем папу домой, в Соборный двор. Ты тоже зайдешь и попьешь с нами чаю. Потом мы поедем туда, где ты сейчас живешь, соберем твои вещи и поедем в Стритэй. Погостишь несколько дней у меня, познакомишься с Родди, да и мы узнаем тебя поближе. Я видела тебя только раз, совсем еще младенцем, а теперь ты совсем взрослая и такая красавица! Я хочу знать про тебя все-все. Расскажешь, кто научил тебя рисовать?

– Спасибо, миссис Перрингс хорошо обо мне заботится, – сдержанно ответила Элла. С какой стати ей переезжать к чужим людям?

– Нисколечко не сомневаюсь, но теперь моя очередь. Погоди, скоро увидишь старый дом Селвина! В нем можно расквартировать целую армию. Во дворе растут три огромных конских каштана, и каштаны уже зреют. Родди давно мечтает о товарище по играм. Тебе у нас понравится. Можешь называть меня тетя Селеста – твоя мать для меня почти что сестра.

Элла посмотрела в яркие синие глаза Селесты, обвела взглядом ее золотисто-рыжие волосы, упрятанные под элегантный берет. Пожалуй, мама не будет возражать, если она на несколько дней сменит крышу. Эта дама такая интересная, к тому же она устроила встречу с матерью. Элла откинулась на спинку кресла в автобусе и устремила взор в окно, испытывая смесь приятного возбуждения и любопытства. Тугой обруч, стянувший грудь, давит уже не так сильно – она вновь может дышать. Впервые за много недель Элла почувствовала, что дела идут на лад. Наверное, святой Чед не остался глух к ее молитвам.