Сестра русалки - Майя Эдлин

ее отряда не ходили по лагерю лохматыми. Я доплела косу одной из подруг и убрала гребень в карман шорт. Вожатая оповестила, что начинается тихий час, и приказала расходиться по спальням. Я пошла за девчонками, но вдруг заметила, как под ближайшей ивой мелькнуло нечто красное. Ребенком я всегда была бесстрашным и любопытным, поэтому не сомневалась ни секунды – отстала от идущей в сторону корпуса толпы и нырнула под иву. Там на огромном валуне сидела девушка. Намокшая белая ночнушка липла к телу, совсем не скрывая изрезанную до крови спину. Но ей, судя по всему, было плевать: она едва слышно напевала и перебирала пальцами свои мокрые волосы, очищая их от водорослей. От увиденного я, мягко говоря, опешила. Попятилась, стараясь спрятаться за ветвями ивы как за шторками, но девушка меня заметила. Перестала петь, обернулась и внимательно поглядела своими светло-карими, почти оранжевыми, глазами.

– У тебя есть расческа? – спросила вдруг она.

Онемевшая, я все-таки нашла в себе силы вынуть из кармана гребень. Она охотно его приняла и начала расчесывать свои длинные русые волосы, пока я стояла истуканом и не могла отвести взгляд от этого странного завораживающего действа.

Незнакомка, все это время остававшаяся ко всему безразличной, неожиданно дернулась и заглянула мне за спину.

– Ты не одна?

– Одна, – несмело возразила я.

Ее взгляд потемнел, и она угрожающе поджала губы.

– Если ты хоть кому-нибудь расскажешь, что видела меня…

– Не расскажу, – с готовностью заверила я. – Обещаю.

– Не расскажешь? – Смягчившись, девушка с детским любопытством склонила голову набок. – Не расскажешь…

Разглядывая меня, она вдруг зашипела, оттолкнулась от камня и ушла под воду, не оставив даже брызг.

– Ты чего тут? – услышала я за спиной голос одной из своих подружек.

– Да так, кое-что показалось, – ответила я и, поспешно взяв ее под локоть, поскорее увела подальше от ивы.

Обдумав услышанное, я посмотрела в ясные Сонины глаза:

– Думаешь, это была русалка?

– Как показало будущее, не совсем. – Соня перевела задумчивый взгляд с меня на детскую площадку.

– Как показало будущее? – удивилась я. – Ты хочешь сказать, эта встреча не была единственной?

Она вновь загадочно улыбнулась и покачала головой:

– Далеко не единственной.

Глава 3

Недавно проснувшаяся Соня при свете воскресного дня разглядывала портреты Рямизевых, развешанные вдоль лестницы. Она не ошиблась – среди них не было ни одного изображения старшего графского сына – Юрия. Видимо, легенды не врали и разгневанный батенька после побега отпрыска действительно топил камины его портретами. Просто чудо, что сохранился хотя бы один. Интересно, чьими стараниями?

– Ох уж эти деспотичные патриархи богатых семейств, – упрекнула она портрет Ивана Рямизева. – Хлебом их не корми, дай от одного из собственных детей откреститься.

Спустившись на первый этаж, Соня бросила взгляд на закрытую дверь отцовского кабинета и заглянула в гостиную, где Антон, как всегда по выходным, смотрел «Утиные истории». Услышав легкие шаги, он оторвался от экрана и поприветствовал ее жизнерадостной улыбкой.

– Завтракал, Антош?

Он кивнул и махнул рукой Соне за спину, отправляя и ее подкрепиться.

Соня мельком глянула на диван, где лежал новенький альбом для рисования, и пошла в сторону кухни.

– Каша, бутерброды, творог со сметаной. – Не оборачиваясь на вошедшую дочь, Валерия огласила меню. – Сыр, овощи, колбаса.

– Я не ем мясо, – спокойно напомнила Соня, как делала это каждое утро вот уже восемь лет, с того самого дня, когда гордый отец привез с охоты мертвую лису. – А все остальное с удовольствием, – тепло улыбнулась она матери, усаживаясь за огромным обеденным столом.

Кухня располагалась на веранде, где когда-то находилась мастерская Савелия Рямизева, и Соня могла поклясться, что здесь до сих пор пахло масляными красками, которыми рисовал знаменитый художник.

– Невозможно, – ответил на это отец, когда Соня впервые обратила внимание на странный запах. – Это, должно быть, краска после ремонта еще не выветрилась. Стены не могут веками хранить ароматы.

– Конечно, не могут, – подмигнула тогда брату Соня. – Это дух Рямизева пахнет красками, они вместо крови по его призрачным венам циркулируют.

Антона это предположение не только не напугало, но даже воодушевило. Он с готовностью схватил блокнот и накорябал:

«Или его призрак рисует ночами призрачные картины».

– Точно. – Соня протянула своему единомышленнику раскрытую ладонь – дай пять.

Вот и сегодня, усевшись за стол и придвинув к себе тарелку с овсяной кашей, она вдохнула едва уловимый запах краски и холстов – так всегда пахло от Лили – и улыбнулась маме, которая, попивая кофе со сливками, неторопливо листала новый каталог одежды.

– Рямизев где-то рядом бродит.

Мама отметила карандашом понравившееся платье и поглядела на Соню.

– Я не чувствую, – призналась она, втянув носом воздух. – Антошка тоже все время говорит, что здесь краской пахнет.

– Это бывшая мастерская художника, – напомнила Соня. – Здесь и через пятьсот лет так будет пахнуть.

Валерия оглядела застекленные стены веранды и с сомнением посмотрела на дочь:

– Может, освежитель воздуха купить?

– Собираешься дух великого художника «ландышем» выкуривать? – с улыбкой уточнила Соня.

Мама улыбнулась и перелистнула журнал на несколько страниц назад.

– Смотри, какой милый комбез. Тебе такой пошел бы. Фисташковый.

Соня мазнула безразличным взглядом по странице, в которую мама с воодушевлением тыкала наманикюренным ногтем.

– Да, миленький, – с плохо скрываемым равнодушием отозвалась она. – И браслет твой новый тоже миленький.

Она кивнула на золотую цепочку на материнской руке.

Мама просияла в ответ, то ли не заметив, то ли проигнорировав упрекающий Сонин взгляд.

– На прошлой неделе подвеска, на позапрошлой – сережки. Теперь вот браслет. Такими темпами скоро все ювелирные города опустошит, – ядовито заметила Соня, бездумно перелистывая каталог. – И цена невысока – всего-то твои расшатанные нервы и неспящий ночами Антон.

– У папы сейчас непростой период, – озвучила мама давно заученное оправдание. – Мы, как семья, должны его поддержать.

– Его непростой период малость затянулся, – сквозь зубы процедила Соня. – Антон его в другом периоде и не видал ни разу.

– Сонь, – тихо выдохнула мама.

– Бедняга вздрагивает от каждого громкого звука и заглядывает отцу в глаза как собачонка, пытающаяся предугадать настроение неуравновешенного хозяина.

– Сонь.

– И винит себя каждый раз, стоит кому-нибудь из нас поругаться.

– Соня.

– Но ведь это пустяки, да? Главное – семья цела. А все эти попытки уснуть под родительские крики и звуки бьющейся посуды – такие мелочи. Благослови, Господи, создателя «Сега Мега Драйв». На нее ведь игры в промышленных масштабах выпускаются,