Самая страшная книга 2014-2025 - Ирина Владимировна Скидневская

Два года назад у нас работала Сонечка. Ей было двадцать восемь, она дважды расставалась, а потом сходилась с парнем, который ее бил. Сонечка по утрам размещала в социальных сетях выписки из гороскопа. Потом выгуливала собаку, готовила парню завтрак, ехала в метро, читала по дороге «Мастера и Маргариту», затем заваривала себе зеленый чай с мятой, открывала рабочий ноутбук и до обеда разбирала и проверяла договоры. Обедала Сонечка с главным бухгалтером – полчаса в кафешке на первом этаже здания: здоровая пища, овощные салаты без майонеза, ничего мучного – возвращалась за рабочий стол и снова проверяла договоры. После работы она выходила на улицу и ждала парня, который забирал ее на машине. Если парень не успевал, Сонечка бежала к метро, снова читала книгу, добиралась до дома, выгуливала собаку, готовила ужин, занималась с парнем любовью и ложилась спать.

Рутина сожрала ее за два месяца. Я до сих пор думаю, что Сонечку можно было спасти.

Тогда еще я просто наблюдал и вел статистику. Тогда у меня не было второго хобби.

Сонечка превратилась в вязкий кокон за неделю до Нового года. На корпоративной вечеринке она была уже безжизненной пустышкой, улыбающейся по сигналу, с нелепым набором мыслей и инстинктов.

Напротив имени Сонечки я написал: «Надо было избавиться от парня».

Каждый день я иду на работу новым маршрутом. Никогда не пью кофе в одно и то же время. Готовлю разные завтраки. В течение дня составляю список дел так, чтобы они отличались от тех дел, которые были вчера или на минувшей неделе. Если в среду я плавал в бассейне, то в пятницу отправлюсь в боулинг. Если в понедельник покупал картофель, то в четверг забегу в кафе, чтобы поужинать там.

И еще пью таблетки от депрессии. Это был наш ритуал с Маринкой. День за днем, много лет подряд. Они нужны мне, чтобы окончательно не сойти с ума. Особенно когда я захожу в спальню.

Полгода назад я решил спасти первого человека, то есть сделать шаг по освобождению мира от рутины.

Выбрал Олю с ресепшена. Она в чем-то походила на Сонечку.

Оля отчаянно хотела влюбиться, а потому вечерами ходила в ночные клубы, напивалась до чертиков, просыпалась в чужих постелях и целый день на работе жаловалась на мигрень. У нее была своя рутина, с запахами дамских сигарет, дорогого алкоголя и мужского пота. Ее рутина походила на сперму – белая с желтоватым отливом, тягучая и клейкая. Оля представлялась мне дешевой проституткой, которую рано или поздно найдут с перерезанным горлом на помойке. Вряд ли бы она выжила, если бы однажды я не пригласил ее вечером в кино.

Мы провели отличный вечер, я намекнул, что можно будет выпить вина и поболтать о жизни в уютной обстановке. Офисные интрижки заводили Олю – она любила о них сплетничать.

Мы переспали с веселой курьезностью и задором, а потом Оля прижималась ко мне под душем и спрашивала, что я буду делать с женой и дочерью, неужели у меня так все плохо в браке? Пришлось врать, чтобы оставить каплю надежды.

С Олей я встречался три недели, а потом показал ей таблетки от депрессии и скотч, с помощью которого хотел спасти ее от рутины.

Согласно статистике, почти шестьдесят процентов людей в корне меняют свою жизнь после какого-нибудь сильного душевного потрясения. Я рассчитывал, что Оля поступит правильно – ради ее же блага.

Она рычала мне в лицо, что я мудак. Она рыдала. Ее слезы смывали остатки рутины. Оля сбежала, грозясь вызвать полицию, если еще хоть раз я проделаю что-то подобное.

Я не послушался. Иначе – как спасти?

Олю я обсуждал с Глебом – нашим логистом – которого тоже решил спасти.

Он был белым пятном в скучной жизни офиса. Глеб ни с кем не общался и не дружил. Работал от звонка до звонка, не поднимая головы и не отвлекаясь. Вне офиса он, кажется, просто бездельничал. Глеба не интересовали кинотеатры и клубы, проспекты и музеи, антикафе и тусовки. Он не читал книг, не слушал музыку, не играл в игры. У него не было аккаунтов в социальных сетях, он не переписывался ни с кем в мессенджерах, не сплетничал с коллегами, не встречался с девушками.

Мне пришлось напрячься, чтобы выявить его интересы. Глеб был скучным типом. Такие люди наполняют города до краев, от них веет безнадежностью и однообразностью, из-за них города считают депрессивными местами, где трудно дышать и наслаждаться жизнью.

Про Глеба я написал в блокноте: «Почти безнадежен». И тем не менее решил помочь. У каждого человека должен быть шанс, верно?

В конце концов я нашел ниточку в его скучном полотне жизни: Глеб часто заходил на сайты с кулинарными рецептами. Особенно любил леденцы, карамели, шоколад.

Поэтому я пригласил Глеба в ресторан, где повара предлагают желающим приготовить то или иное блюдо. Позже он признался, что даже не думал, что в городе можно найти подобные развлечения. Видели бы вы, с каким упоением он проделывал фокусы со жженым сахаром и глазурью.

– Для этого всегда есть друзья, – улыбался я.

– Дети будут в восторге! – отвечал Глеб.

Мы встречались раз в неделю, готовили сладости, съедали их, трепались о работе, разгружали мозг. Рутина ссыпалась с его кожи мертвенно-бледным порошком. Глеб быстро научился делать леденцы на палочках, и я в шутку советовал ему открыть свой бизнес.

Битву с рутиной я выиграл, но для окончательной победы нужна была самая малость: придумать развлечение поопаснее.

В самом первом блокноте самая первая запись посвящена моей жене.

Если бы десять лет назад мне сказали, что любимая женщина, ненаглядная Маринка, вечно улыбающаяся, активная, любящая прогулки, превратится в один миг в безжизненный сгусток рутины, я бы не поверил. Рутине неоткуда было взяться. Мы были счастливы: мотались на велосипедах по городу, посещали бесконечные мероприятия, смотрели ночи напролет фильмы в кинотеатрах… никогда не сидели на месте.

Всего три процента населения в больших городах способны искренне радоваться жизни. Долгое время я относил себя к этим процентам. Жаль, что не заметил рутину вовремя.

Первая причина: Марине стал надоедать активный отдых. В какой-то момент она променяла путешествия за город на уютные посиделки в кафе. Затем стала чатиться с подругами не выходя из дома. Уют обыденности понравился ей больше, чем веселая неопределенность. Она выдохлась.

Вторая причина: ребенок.

Наша дочь, как