Самая страшная книга, 2014–2025 - Ирина Владимировна Скидневская

– В Шутульском ущелье, – отрапортовал тот. – Сто восьмая мотострелковая.

– Крепко вас тогда прижало…

– Да, взяли в клещи, душманы гребаные… Слева, справа, – говорил инвалид, жадно следя за купюрами в руках Дыбы. – А у меня тридцать патронов, «ксюха» и полные штаны дерьма…

– Да нет, – наигранно удивился Дыба, – какие душманы? Вы ж перемерзли там что цуцики. Я помню, в цинк клали как говядину мороженую.

Взгляд инвалида потускнел, когда вместо денег из борсетки показался массивный кастет.

– Ну что, мудак, значки снимешь или помочь?

Полетели в слякоть медные подделки «За отвагу», «Ветеран»; среди них затесалась и не пойми откуда взявшаяся «За Чеченскую кампанию». Дыба тем временем надел кастет и сжал кулак; лжеветеран прикрыл голову.

– Не ссы. Убогих не бью. Но еще раз увижу, что наших позоришь, – будешь на бровях ползать, понял?

– Понял, – угрюмо кивнул попрошайка, и, дробно стуча колодками, спешно ретировался.

Дыба напоследок вернулся к машине, глянул в боковое зеркало и удовлетворенно кивнул – сетка шрамов, широкая челюсть, бритый череп. В самый раз для наезда.

На точки он не ездил уже давно – не для того Олег Дыбов пробивался наверх криминального мира Тулы, созывал бывших сослуживцев со всех уголков распавшегося СССР, чтобы собственноручно колотить окна и поджигать двери. Но на этот раз лох оказался с сюрпризом.

Перед его появлением город наводнили афиши и объявления следующего содержания: «Торопитесь! Впервые в Туле знаменитый Вилкас Сайдулас, целитель-гипнотизер, ученик Кашпировского, проведет сеансы оздоровительного гипноза в ДК Туламашзавода 28, 29 и 30 января!»

Торопиться никто не спешил: на первый сеанс пришло полторы калеки – бабки с банками воды да парочка городских сумасшедших. Но вскоре сарафанное радио о «чудесных» исцелениях – ушедших болях, выходе из запоя и едва ли не выраставших заново зубах – сделало свое дело: Сайдулас задержался в Туле, обратив на себя внимание местного криминалитета. Гастролеров из Москвы старались раньше времени не трогать, щупали осторожно и почти ласково, чтобы не прослыть беспредельщиками. Но гипнотизер засиделся в гостях, и бугры волей-неволей начали раскидывать, кому с него капнет удой. Решил случай – гипнотизер облюбовал себе офис на территории рынка, что у Новомосковского шоссе, а рынок был под Дыбой.

Офис Сайдуласа располагался в бывшем пункте приема макулатуры у самой проезжей части. Потянув на себя обитую дерматином дверь, Дыба шагнул в коридорчик, устланный грязным линолеумом. У двери напротив выстроилась очередь: какая-то перекошенная бабка, студентик и семейная пара – суетливая женушка с заплывшим от чрезмерных возлияний мужем. За отдельным столом сидела конторская мышь в очках с толстыми линзами.

Когда Олег мимо очереди рванул к двери с нарочито-медицинской табличкой «Приемная», кто-то из терпил было возмутился, но стоило Дыбе зыркнуть через плечо, как возражения утихли. Звякнув печатками, он повернул ручку двери.

– …сознание покидает тело; ты чувствуешь, как снимаешь с себя руки и ноги точно перчатки; тело становится невесомым и пустым, как плащ-дождевик…

Вкрадчивый, приятный голос с легким литовским акцентом обволакивал, лился в уши и оседал внутри навязчиво-липким медом; Дыба даже ненадолго застыл, наблюдая престранную сцену. Над сидящим на высоком стуле мальчонкой лет семи водил руками, отгоняя невидимых мух, тощий брюнет в черном костюме. Увидев Дыбу, он застыл, поправил пиджак, подтянул горло водолазки и откашлялся, собираясь что-то сказать.

– Мужчина, за дверью ждите, не закончили еще! – опередила его какая-то пестрая тумбочка у входа. На поверку тумбочка оказалась приземистой бабищей лет сорока. – Сейчас с Ванечкой закончат, и будет ваша очередь.

– Пасть завали! Кто сидя ссыт, тот слова не имеет! – привычно включил бычку Дыба, рассчитывая шугануть, скорее, не тетку, а хозяина офиса. – Щенка в охапку и на выход!

Свиные глазки бабищи стрельнули по золотым печаткам под сбитыми костяшками, по торчащей из-под кожанки кобуре, по тупоносым туфлям; мелькнуло понимание, густо замешанное на страхе. Наседка вскочила, схватила своего цыпленка и торопливо увела, лепеча: «Пойдем, Ванечка, нас дядя потом вылечит…»

Захлопнулась дверь. Двое мужчин оценивающе смотрели друг на друга. Дыба оглядывал кабинет гипнотизера – авангардистские картинки со спиралями, дипломы, похвальные грамоты и совершенно неожиданно – портрет Сталина над столом. Сам же Сайдулас представлял собой архетипического лоха: неопределенного возраста – то ли двадцати, то ли сорока лет, тощий как жердь, с невыразительными водянистыми глазенками, совершенно не подходящими образу гипнотизера. Тем страннее было, что Чача и Келоид, проверенные, опытные пехотинцы, приехали от Вилкаса мутными и напряженными, мямлили что-то про «гиблое дело» и нежелание «дергать судьбу за яйца».

– Ну что, народный целитель, давай знакомиться! – первым заговорил Олег. – За Дыбу знаешь чего?

Новоиспеченный коммерс неопределенно мотнул головой.

– Так вот, Дыба – это я. Да ты прищемись, в ногах-то правды нет.

Положив тяжелую руку на костлявое плечо гипнотизера – в чем тут жизнь-то теплится, – Олег усадил его в высокое кресло, предназначенное для пациентов. Уставился глаза в глаза.

– Слыхал я, ты на пацанов моих жути нагнал. Признавайся, чем пугал? Мол, загипнотизируешь – сраться под себя начнут или писька стоять не будет?

– Сказал, что душу выпью, – совершенно серьезно ответил гипнотизер, и эта его фраза кирпичом запала Дыбе в сознание, стукнулась о стенки черепа. Легкое балагурство и желание договориться без рамсов тут же сошли на нет.

– Ты в городе человек новый, поэтому пока отделаешься предупреждением. А впредь за метлой следи, когда с уважаемыми людьми разговариваешь! – С каждой фразой Олег наклонялся все ниже и в итоге едва ли не уперся в бледный лоб прибалта. – Теперь я – твоя крыша. Секретутке своей скажи, чтоб все бабло за февраль в пакет сложила. Это за базар твой гнилой. За остальные месяцы – порешаем, не ссы. Я не жадный. Дошло или пояснить для тупых?

– Я вам, шакалам, ни копейки не дам, – с напыщенной аристократической гордостью отвечал Сайдулас, растягивая гласные.

Дыба не был настроен на долгие диалоги. Инстинкты сработали раньше мозга: низкий лоб с хрустом врезался гипнотизеру прямо в нос, и тот жидко лопнул раздавленной ягодой. Тощий свалился с кресла, застонал, прижимая руки к лицу. Сжав кастет в правой руке, Олег в последнюю секунду испытал гадливую жалость. Наподдал левой гипнотизеру по печени, ткнул беззлобно каблуком под ребра.

– Слушай сюда, вафля. Даю установку – теперь ходишь подо мной. За несговорчивость ставлю на счетчик. Завтра мои приедут, ты отдаешь им два куска зеленых. День просрочки – десять процентов. Не отдал до конца месяца – пеняй на себя. Ты усек?

Гипнотизер кряхтел и отхаркивался, поднимаясь на ноги, – живой. Он отряхнулся, с вызовом поглядел на Дыбу, после чего принялся декламировать, сглатывая кровь: