В зеркале Фауста - Артур Гедеон

– Хорошо, – пообещала она. – А пока что прощайте. И удачных лекций!

Еще секунда, и они, подхваченные потоками людей, двинулись в разные стороны. Но, сделав шагов десять, Горецкий не выдержал и обернулся. И что же он увидел? Она тоже оглянулась на него! Но как она смотрела – уже совсем иначе! Не рассудительно и мудро, как фанатичная книгочейка, но хитро и с насмешкой жаля его взглядом. Но что было неожиданнее всего, рядом с ней оказался тот самый бородатый боров в телогрейке, алкаш, из-за которого он и покинул вагон. Как такое могло быть? Конечно, в метро люди пересекаются и топают вместе плечом к плечу чуть ли не километры, особенно в часы пик, но чтобы вот так? К тому же боров в телогрейке тоже оглянулся – и тоже с усмешкой посмотрел на него. И что было неожиданнее и неприятнее всего, он ему по-приятельски, даже фривольно подмигнул.

Было это на самом деле или привиделось ему, Горислав Игоревич Горецкий так понять и не сумел – толпа быстрой тесной волной закрыла от него недавних случайных спутников и унесла их в своем потоке.

2

Горецкий прохаживался по аудитории и размышлял над тем, как ему начать эту лекцию. Если бы не встреча с импозантной красоткой Лючией, дамой с пытливым умом и своеобразным взглядом на многие вещи, он бы точно знал, что сейчас скажет, и завел свою старую песню. Заезженную пластинку о «смежных предметах», для каждого из которых есть место в общественной жизни современного человека, и вновь бы мягко соврал. Потому что куда деваться, когда ты педагог с серьезным статусом и хочешь таковым оставаться и дальше.

Наконец он остановился перед аудиторией, которая уже три месяца принимала его с сердечной теплотой, и по-простецки сунул руки в карманы.

– Недавно в университет пришла петиция из патриархата, – начал Горецкий. – В очередной раз священнослужители попросили открыть в Московском государственном университете факультет богословия. И получили решительный отказ. Вы знаете, что я преподаю философию и религиоведение, а еще богословие в семинарии. Одним словом, я был бы не против. Но только с одной стороны. Философия переводится с греческого как «любовь к мудрости». Мудрость базируется на логике и многотысячелетнем опыте человечества. А логика стоит на физике – и без этого никуда. Легендарный Ваверлей сказал жене, что отправляется поплавать, но плавать он не умел, поэтому прикрепил к ногам надувные шары. И, по легенде, утонул. Доротея была в ужасе, когда увидела, как из воды торчат два воздушных шара. – Он трагически вздохнул. – Как представлю, как бедный Ваверлей пытался извернуться в собственном пруду, чтобы засунуть ноги под воду, как брыкался и кувыркался, пытаясь поднять голову и вздохнуть, брр! – даже поежился лектор. – Страшно подумать! – По аудитории покатились смешки. – Одним словом, с физикой не поспоришь. Но так ли это всегда? Юленька, что ты хочешь сказать?

Руку тянула его любимая ученица – Юленька Головлева, миловидная русоволосая девушка в белой рубашке и джинсовом комбинезоне.

Она встала:

– А как же вера, Горислав Игоревич?

– Ну, – ободряюще кивнул он. – Говори, умница-разумница.

– Я хочу сказать, что все зависит от мировоззрения человека.

– Дальше, Юленька. Но помни: физике, как правило, плевать на мировоззрение отдельно взятого человека. Она как-то больше учитывает законы природы. Ну там яблоко Ньютона и так далее.

– Вера часто противоречит физике, и наоборот. Физика не берет в расчет чудо. Но мир полон чудес! Взять одну только Библию…

– Вот, Юленька, вот, коллеги, об этом и речь! Именно поэтому ректорат МГУ и отказал патриархату. И все-таки ты права, – кивнул он девушке. – До сих пор помню, как в конце восьмидесятых годов прошлого века, мне было тогда около тридцати лет, я увидел фильм про Индиану Джонса – «Последний крестовый поход». Чтобы спасти отца и достать Священный Грааль, герой должен был совершить «прыжок веры» – перейти по воздуху через ущелье шириной метров двадцать. Я помню, как он положил руку на грудь, на сердце, поднял одну ногу и сделал первый шаг в пустоту. Мало ли к тому времени было снято фантастики – да сотни фильмов! Но было в этом эпизоде, придуманном Спилбергом, что-то воистину чудесное. Прагматик, скептик, путешественник, веривший только в физику, Индиана Джонс должен был решиться на этот шаг. Его вера оказалась сильнее страха смерти. Кто не видел этого фильма, посмотрите, что было дальше. Инди удалось все: он и выпил из чаши Грааля, и спас отца. И все это только благодаря одному – вере. К чему я вам это рассказал? – Горецкий вновь прошелся от стола до окна и вернулся обратно, прихватил спинку стула руками. – Ректорат раз и навсегда запретил создание богословского факультета, но разрешил открыть факультатив, куда и позвали преподавать меня. Знаю, многие из вас, моих студентов с разных курсов, уже записались ко мне на лекции по богословию. Это похвально. Но! – Он по-отечески погрозил им пальцем. – Не хочу, чтобы в вашей голове была каша. И не желаю, чтобы вы меня считали лжецом. Этаким Двуликим Янусом. Кто и вашим, и нашим. Но тем, кто решил постичь оба предмета, выбор между верой и знаниями рано или поздно сделать придется. – Он поймал взгляд улыбавшейся ему девушки в джинсовом комбинезоне и высокопарно добавил: – Двум богам служить нельзя, дети мои!

Он устроился на скамейке неподалеку от Шуваловского корпуса. Бросил под себя дорогущий портфель, чтобы не отморозить чего, и сел на него, чтобы выкурить свой «Кэмел» и двинуть на метро. Сколько раз хотел бросить? Сто, не меньше. Одна из несбывшихся надежд.

Ранний декабрь был волшебно теплым. Как же отрадно выдыхать дым в такой вот чуть морозный эфир! Шаги за спиной он услышал в последний момент – хрустнула ветка на заснеженном газоне за аллеей.

– Сигареткой угостите?

Горецкий обернулся. За спиной стояла и улыбалась ему Юленька Головлева, совсем как недавно в аудитории. В бежевой мутоновой шубке с капюшоном, синем шарфике. Рыжеватые длинные локоны смело вылезали наружу. И шубка, и волосы очень шли к ее лисьим глазам. В руке она держала рюкзачок.

– Ты чего же так крадешься, а?

– Как?

– Как лиса, вот как.

– Я и есть лиса.

– Вот-вот, и я о том же. Так и будешь стоять у меня за спиной?

Девушка обошла скамейку – встала перед ним.

– Вот и я.

– Твое панибратство, Головлева, умиляет.

– Знаю, – кокетливо ответила она.

– Кстати, лисы хоть и симпатичные, но самые нечистоплотные