Октябрьская ярмарка - Ольга Николаевна Шивер

– Хлопа? – не поверил своим глазам Лёха, с трудом узнав старого знакомого.

– Единственный и неповторимый, – улыбнулся золотыми зубами мужчина. – Так, значит, не забыли? Помните… Ещё бы! А чего ж тогда не позвали на вашу скромную вечеринку? – прищурился он. – Ах, да… Телефон мой, наверное, не смогли найти? Странно, а я-то думал, меня на районе каждая собака знает.

– Чего тебе здесь нужно? – с вызовом спросил Игорь, он явно был не рад вновь прибывшему.

– Тю! Какой дерзкий стал, смелый, – рассмеялся Хлопа. – Раньше таким не был. А сейчас вон какой холёный, на тачке крутой рассекаешь, а про старого друга-то и не вспоминаешь, небось? – Он подошёл к столику, на котором стоял виски, и бесцеремонно приложился к бутылке из горла. – А я, знаешь, недавно всё думал о тебе… Как там мой Игорюня-то поживает? И тут – на́ тебе! Отхожу от ларька и вижу: сидит мой Игорюня в тачке с кралей какой-то! Пардон, мадам, – кивнул он Лиде. – Весь такой напомаженный, аккуратненький. Хотел я подойти, да вы быстрее уехали.

– Зачем ты пришёл? – процедил Игорь, руки его сжались в кулаки.

– Зачем, зачем? – проворчал Хлопа, расплываясь в улыбке всё шире. – Кореша своего повидать хотел, считай, брата! Наворотили мы дел с тобой по молодости, Игорюня… Да только ты вот сумел в люди выбиться, а я так и остался здесь. Не сложилось у меня после того, как…

– Не знаю, какие у тебя дела с Игорем, но в этом доме тебе не рады, – с угрозой в голосе сказал Гусёк. – Убирайся немедленно, а не то я…

– Заткнись! – заорал Хлопа, выхватив пистолет из кармана и наставив его дуло на хозяина дома. – Не рад он! Хавло завали и будь гостеприимен, пёс! Тебя мама не учила молчать, когда старшие разговаривают? Ишь, борзый какой стал.

Наташка тихо охнула, Саша зажмурила глаза, Лида замерла, совершенно не представляя, какие интересы могли связывать этого бомжеватого вида бандита с её мужем.

– Так-то лучше, – хмыкнул Хлопа. – А я потом у местных ребят поспрашивал: оказывается, дружок твой школьный из-за бугра вернулся. Тут-то я и сообразил, чего ты в наших краях забыл. Думаю, дай-ка загляну к нему на огонёк, авось и подскажет, где тебя искать. А тут ты собственной персоной! Ба! Какая удача! – Не морщась, Хлопа залпом допил остатки виски и швырнул бутылку на ковёр. – Про должок-то я не забыл, Игорюня, – громыхнул он ладонью по столу, от неожиданности Лида вздрогнула.

– Я тебе ничего не должен, – сквозь зубы процедил Игорь, казалось, его одного нисколько не пугало оружие в руках Хлопы.

– Должен, должен, хороший мой. Ещё как должен и всё мне отдашь, – притворно ласковым тоном сказал Хлопа. – Да если б я тогда шкуру твою не спас, гнить бы тебе в тюряге лет эдак двадцать, а не вискарик дорогой в гостях у мажорчика попивать!

Лида перевела взгляд на круг под стрелкой: появилась новая точка – коричневая, значит, Хлопа теперь стал таким же участником игры, как и все они.

– Ща, обожди, яхонтовый мой, – с насмешкой бросил Игорю Хлопа. – Ещё пузырь пойла вашего элитного возьму и вернусь – договорим. Хозяин ведь не будет против угостить дорогого гостя?

Гусёк стиснул зубы, но ничего не сказал.

Хлопа спиной вперёд отходил в коридор, где стоял ящик с алкоголем, продолжая направлять пистолет на Гуська.

– А твоё лицо кажется мне знакомым, – прищурился Хлопа, всматриваясь в глаза Лиды. – Не может быть! Да ты же…

Договорить Хлопе помешала упавшая ему на голову каменная табличка с подковой, висевшая над дверью. Застигнутый врасплох, Хлопа схватился за макушку, наступил на пустую бутылку из-под виски и, поскользнувшись, приземлился затылком аккурат на высокий порожек. Пистолет выпал из обмякшей руки и с глухим стуком упал на грязный ковёр.

– Нельзя покидать помещение, пока игра не закончится, – безразличным тоном вестника смерти отозвалась Саша, смотря на то, как коричневая точка на круге становится всё бледнее и исчезает.

Игорь подбежал к распластавшемуся на полу Хлопе и, оставаясь в комнате, потрогал его пульс. Не произнося ни слова, он, бледный, вернулся к гостям.

Лёха опустил глаза, а Гусёк выругался и ударил кулаком по приоткрытой дверце шкафа, внезапно показавшейся ему самым раздражающим фактором в его жизни.

– Мы должны закончить игру, – в той же манере продолжала Саша.

– У меня от твоей жены мурашки по коже! – не выдержал Гусёк, обращаясь к Лёхе. – Пусть немедленно прекратит нести этот нездоровый бред! То, что сейчас здесь произошло, – несчастный случай, старая облезлая игра тут ни при чём!

– Ни при чём?! – вскричала Наташка, её нервы были на пределе. – А как ты объяснишь то, что у меня рука чуть не отсохла? Тоже несчастный случай?

– Не знаю, как ты всё это подстроила, но могла бы просто сказать, что не хочешь заводить детей, а не устраивать представление со спецэффектами! – гаркнул Гусёк, он был в бешенстве, жилка на его виске пульсировала. – И сколько ты уже жрёшь эти таблетки, а? Я, как дурак, мотаюсь по врачам, ищу причину. А она таблетки жрёт в крысу!

– Да, жру! И буду жрать дальше! – заистерила Наташка, из её глаз брызнули слёзы. – Потому что у моей матери шизофрения! Наследственная! И у бабки тоже! И у бабки моей бабки! Я не допущу, чтобы мои дети жили в постоянном страхе сойти с ума, как я сейчас! Ты думаешь, я не хочу детей? Я хочу детей! Я каждый вечер, засыпая, представляю, какими бы прекрасными они у нас были. Но я не могу! А ты и слушать ничего не желаешь, каждый день режешь по больному! – Забившись в рыданиях, женщина бросилась на диван, уткнувшись лицом в его спинку.

– Я не знал… – поражённый открывшейся правдой прошептал Гусёк.

– Думаете, что я всё это подстроила, да?! – подняла голову Наташка. – Так посмотрим, что с вами будет дальше! Продолжим игру! – С этими словами она крутанула стрелку, которая, совершив несколько оборотов вокруг своей оси, указала на жёлтый сектор Лёхи.

– Глупость какая-то… Я не буду этого делать, – устало замотал головой Лёха. – У нас тут мертвец на пороге валяется, а вы хотите дальше в настольную игру играть? Бред какой-то.

Наташка резко подскочила с дивана и кинулась к Хлопе, а затем поднялась с пистолетом в руке, наставленным на Лёху.

– Бери карточку! – злобно приказала она.

– Наташа, пожалуйста, положи пистолет. Это не смешно, – попытался успокоить жену Гусёк.

– А как тебе это?! –