Рассвет никогда не настанет - Влад Райбер

«Мальчишку!». То есть тебя! А я сказала: «Не отдам!». Мне он тогда злобно рыкнул: «Десять дней думай!». Вот я и свалилась с параличом. И что тут думать? Жить мне уже некуда! Сегодня десятый день! Сегодня он придёт про тебя спрашивать. Мои дети тоже приходили. Ждут, когда я дам ответ. Но я тобой не пожертвую. Ты живи! Меня не помни! Сам живи! Понял?

Это было последнее, что сказала мать, обращаясь ко мне. Потом она уставилась в потолок и стала повторять: «Не отдам! Не отдам! Не отдам!». Я рыдал, уткнувшись лицом ей в руку. Прибежала медсестра, попросила меня уйти в сторону. Мама хрипела и задыхалась. Такой я её запомнил… Санитары выкатили койку из палаты. Скоро мне сообщили, что её не стало.

***

У меня была только мать и никого больше. Редко, когда люди теряют родителей в восемнадцать лет. Мне не повезло. После похорон матери, разгул нечисти в моей квартире закончился. Они забрали её и ушли.

Я понемногу стал наводить в квартире порядок. Выбросил погибшие цветы, повесил шторы на место. Складывая вещи в комнате матери, я случайно нашёл в шкафу запрятанную фотографию. На ней были двойняшки – мальчик и девочка с короткими стрижками. Мои погибшие брат и сестра, о которых я ничего не знал и считал бесятами. Может они теперь и есть бесята…

За маму я не молюсь и не хожу в церковь ставить свечи. Не верю, что в этом есть смысл.

Ёлка Чахлого Деда

На каждое действие – есть противодействие. Так нам говорили на уроке физики. Всякой материи и всякому процессу есть противоположная альтернатива.

И, наверное, когда люди массово отмечают праздники, бурно веселятся и радуются, одновременно с этим происходит и всплеск оборотной силы. Не в отместку и не для того, чтобы всё уравнять, а потому что так всё устроено: любой процесс имеет своё тёмное отражение. Иначе я не могу объяснить смысла того, что видел накануне новогодней ночи несколько лет назад.

Я живу в маленьком тихом городке, где большую часть времени ничего не происходит. Здесь нет ничего примечательного, кроме большого искусственно высаженного леса, который отделяет наш скучный город от такого же соседнего.

Уверен, что наш еловый лес – один из самых больших, что когда-либо высаживали люди. Его масштабы поражают. Высокие деревья стоят ровными рядами на одинаковом расстоянии. Впечатляющее зрелище! А ещё там есть широкая длинная тропа, прямая как улица. Она будто делит лес пополам. Там приятно бродить в любое время года. Идёшь, как по огромному коридору в несколько километров, ёлки напоминают высокие зелёные стены. Прекрасно!

Только в этом лесу раз в год бесследно исчезают люди. В конце декабря могут пропасть один, два или сразу три человека. И никого из них больше не находят.

Поэтому в нашем городке есть поверье – нельзя ходить в этот лес накануне праздника. А некоторые, особо мнительные, не ходили в этот лес никогда, считая его проклятым. Дети верили в легенду про Чахлого Деда.

Чахлый Дед – это тёмная противоположность Деда Мороза. Новый год рождается, а уходящий – умирает.

Чахлый Дед – покровитель угасающего прошлого. В отличие от бодрого, румяного старика в яркой шубе, этот дед сухой, тощий, похожий на окоченелого мертвеца. У него редкая борода, а сам он ходит по лесу голый. Если накануне праздника ему на глаза попадётся человек, то он заберёт его с собой и тот бесследно исчезнет, навсегда оставшись в минувшем году.

Есть такая история: два старшеклассника добирались пешком из соседнего города в наш. Это было тридцать первое декабря, они шли в гости на праздник к своим друзьям.

Один из ребят вдруг остановился по дороге и сказал своему другу: «Ты его видел?». Второй с недоумением спросил: «Кого?». Парень ему рассказал, что на секунду заметил в лесу какого-то страшного деда с редкой бородой. Он будто выглядывал из-за деревьев.

Оба прибавили шагу. Уже смеркалось. Было страшно остаться посреди леса в темноте. В какой-то момент один из ребят оглянулся, а его друга нет. Он звал его, но тот не откликался. Тогда парень сошёл с тропы и увидел в глубине леса костлявого голого старика, а напротив стоял его друг. И этот парень наблюдал, как безобразный старик вскинул руку и вонзил острый коготь в горло его друга, а тот не пытался ничего сделать, лишь покорно стоял и захлёбывался собственной кровью.

Уцелевший парнишка добежал до города и рассказал обо всём, что видел, но его друга так и не нашли. Даже следов крови в лесу не осталось.

Я этим сказкам не верил даже в детстве. Думал, что все эти истории сочиняли, чтобы никто не шастал в лес рубить ёлки на праздник. Не для того там деревья сажали. Но мне не нравились такого рода манипуляции. Современному человеку и без лживых историй можно объяснить, почему нельзя рубить лес. Мы живём не в средневековье, чтобы пересказывать мифы.

Хотя, мне было известно, что люди пропадали – это факт. Пропадали во все года. Но я считал, что слухи, связанные с лесом, сильно преувеличены. Ведь если человек исчезнет посреди года – этому не припишут никакой мистики, а если в предпраздничные дни, то сразу вспомнят местные легенды и начнут болтать о проклятье, даже если никто не знает пропал ли человек в районе леса или нет.

Единственные слухи, которым я тогда мог поверить – это истории о маньяке, что орудует в нашей местности много лет. Но ведь в лесу ни разу не находили трупы или следы, указывающие на убийства. Поэтому я ничего не боялся.

Я любил бегать или прогуливаться по широкой тропе весной, летом и осенью. Зимой ходил на лыжах. Наш лес – лучшее место для занятий спортом.

В том году был первый раз, когда я решил пройти по тропе на лыжах именно тридцать первого декабря. Никогда не любил предновогодней домашней суеты и нашёл повод «откосить» от подготовки к застолью.

Собираясь на прогулку, я, конечно же, вспомнил местные страшилки, но чего мне было опасаться? Чахлого Деда, которого придумали дети? Я даже маньяка не боялся, допуская, что он может существовать. Вряд ли психопат выбрал бы меня, здорового и крепкого, в качестве жертвы, а если бы напал, то неудачно. Я с детства занимался боксом и не сомневался в своих силах.

День стоял не слишком морозный, пасмурный, бесснежный и не ветреный. Идеально для лыжной прогулки. Широкую тропу, покрытую