Самая страшная книга, 2014–2025 - Ирина Владимировна Скидневская

Призывно горящие глаза Насти.

– Это ты ее зарезал?!

Кирилл сжал кулаки и угрожающе шагнул вперед.

– А что же мучить девку? – Батюшка качнул обрезом. – Хрипела она все, хрипела… Мученицам дорога в рай, а эта все за грешную землю цеплялась! И так нелегко было их со Славой в одном месте собрать да под несчастный случай подвести.

– Зачем?

Вопрос казался неуместным, но Кирилл должен был знать. Даже если через секунду умрет.

– Внуки у меня подрастают, вот зачем. У обоих синдром ломкой Х-хромосомы, слышал о таком? Считай, всю жизнь страдают. И ведь лекарство-то есть! Надежное, годами проверенное, но ни за какие деньги ни купишь. Кто бы не решился?

– Я. Я бы не решился.

– Значит, ты лучше меня. – Батюшка горестно выдохнул и вскинул обрез. – Не переживай. Отпою и отмолю.

Прежде чем Кирилл успел среагировать, за спиной батюшки возник гигантский силуэт. Рука великана играючи выхватила обрез, вторая – схватила за седые патлы и рванула так, что голова батюшки с треском впечаталась в косяк. Игнат Владимирович переломил стволы, вытащил патроны.

– Всех погубишь, Игнатушка! – простонал батюшка Афанасий.

Он жалко шевелил руками, как перевернутая черепаха – лапами. Из рассеченного лба струилась кровь. Игнат Владимирович взглянул на Кирилла:

– Бегом отсюда!

– А вы как же?

– Буду с этой тварью разбираться. Он мне за Настюшку ответит. Если сдохну вместе с ним… так тому и быть.

Гнилостный смрад заполонил комнату. В глубине заворочались тела Славика и Насти.

Кирилл вылетел в столовую, пронесся мимо дребезжащих стульев и выскочил во двор. Отовсюду доносились крики: дикие, испуганные, болезненные. С неба падали мертвые птицы. Поселок накрывала невидимая волна проклятия влюбленных.

Рванув дверь машины, Кирилл завалился внутрь. Трясущимися пальцами включил зажигание, утопил педаль газа в пол. Мотор ревел. Ревел поселок. На заднем сиденье злобно ухмылялся Славик.

Максим Кабир

Несгораемая сумма

– Я вас откуда-то знаю…

Брюнетка в бежевом костюме – гостевой редактор – прищурилась. На породистом лице отразился напряженный мыслительный процесс.

– Меня? – Борис Шульга поднял руку, чтобы поправить прическу, но вспомнил о лаке, которым гример обрызгал остатки его шевелюры, и не стал касаться волос. В помещении с зеркалами вовсю работал кондиционер, что не мешало Шульге отчаянно потеть. Подаренный Лизой свитер покусывал загривок. – Вряд ли, – сказал он извиняющимся тоном.

Никогда прежде Шульга не посещал телестудии, и сложно было представить ситуацию, в которой они с брюнеткой пересеклись бы.

– Странно. – Редактор – или теперь правильно говорить «редакторка»? – не сводила с Шульги внимательных глаз. Он заерзал смущенно. До игры оставались считаные секунды, а он еще собирался позвонить домой. Голос жены успокоил бы расшатанные нервы. – О’кей, – мотнула головой брюнетка и включила деловой тон. – Вы идете за кинологом. Не волнуйтесь, это не казнь и не прямой эфир. Режиссеры монтажа все подчистят.

– Есть – не волноваться! – Шульга подхватил картонный стаканчик и облил штанину водой.

– Откуда же я вас знаю? – спросила брюнетка.

* * *

– Выложили! – крикнула Лиза, вбегая в гостиную, размахивая планшетом. Наташа отклеилась от телефона, Шульга – от книги, набоковского «Соглядатая». – Папуль, тебя выложили.

– Кто? – не понял Шульга.

– Боже! – всплеснула руками Наташа. – Передача?

– Нет, блин, кафелем папу выложили. Ну конечно, передача.

– Так давайте смотреть! – Наташа встала с кресла.

– Можно без меня?! – простонал Шульга. В Москву, на съемки – то-то изумились его друзья и коллеги! – он ездил в январе. Прошло два месяца. Сослуживцы подтрунивали: соврал про телик, эрудит? «Ждите», – говорил Шульга. А сам и не ждал почти. Хватало забот: учеба дочери, день рождения супруги, наметившийся карьерный рост. Босса повышали, и он прочил на свое место исполнительного и опытного Шульгу. – Нет, я правда смотреть не буду.

– Папа в своем стиле, – прокомментировала пятнадцатилетняя Лиза. – Ну, мам, тащи ноутбук.

– Тащу! И арахис.

– А мне конфет, мам.

– Еще бы шампанское откупорили, – проворчал Шульга.

– Идея! – поддержала Наташа.

Спустя десять минут семейство заняло диван. Жена и дочь – с хлещущим через край энтузиазмом, Шульга – с показным скепсисом.

– За папу!

– Ага, – буркнул тот. – За победу, за миллион!

Словно семья была не в курсе, что он вылетел на двенадцатом вопросе, забрав несгораемую сумму в двести тысяч – замечательный результат по мнению близких, да и самого Шульги тоже. С вычетом налогов хватило на немецкий холодильник и подарки для девочек.

Два бокала с шампанским и стакан с пепси звонко столкнулись.

– Мой интеллектуал, – сказала переполняемая гордостью Наташа.

– Ну, брось.

– Пап, я тоже уже беспокоилась, что игру ты придумал ради прикрытия. А в Москву ездил… к любовнице.

– Что болтаешь! – насупился Шульга.

Наташа захихикала.

– Или папа – грабитель с большой дороги, – развивала Лиза мысль. – Двести «ка» украл, а говорит – выиграл.

– Так, включайте уже.

– Включаем!

Телевизора в доме Шульги давно не было, но счастливые обладатели зомбоящиков – тесть с тещей, Славик – посмотрели передачу еще вчера и звонили, чтобы выразить восторг. Знакомые засыпали сообщениями, Шульгу распирала гордость. Одиннадцать правильных ответов, а вы так можете?

Шульга представил, как придет в понедельник в офис, что скажут ему коллеги. Даже вообразил, как его подбрасывают к потолку.

Заиграла вступительная мелодия. Появился ведущий – зубы белее, чем холодильник Шульги.

– В реальности он весьма пузатенький. Чего? – Шульга заметил хронометраж ролика. – Двадцать шесть минут?

– Тебе мало?

– Съемки полтора часа длились. Мы Славику дозванивались минут десять!

– Волшебство телевидения!

– Тебя порезали, пап. Ой, восемьсот просмотров уже.

– Милый, ты – знаменитость.

– На старости лет…

– Ой, наш папочка!

– Ослепите меня, – попросил Шульга.

– Мой свитер! – пискнула Лиза.

Лысеющий незнакомец с лишним весом и капельками пота на лбу моргал Шульге с экрана.

«Ну и рожа», – скривился Шульга настоящий.

– Красивый. – Наташа положила голову ему на плечо. В который раз за шестнадцать лет брака он озадачился: и что такая женщина нашла в столь неприглядном персонаже?

– Борис Шульга, город Обнинск! Добрый вечер, Борис.

– Добрый вечер.

Шульга телевизионный близоруко щурился в свете софитов. За его спиной восседала сборищем манекенов массовка. У них были одинаковые, как на подбор, лица и какие-то чудные руки, словно бы со сросшимися пальцами, – руки, предназначенные исключительно для аплодисментов.

– Кто вы, Борис, помимо того, что вы – ходячий университет?

– Кто вы, Борис? – продублировала Наташа, стискивая запястье мужа.

– Наша компания предоставляет услуги по вывозу мусора.

– Погодите, – вскинул брови ведущий, – вы – дворник?

– Нет, я… начальник управления коммерции. Отдел по работе с физическими и юридическими лицами.

– Мусор, значит. Как интересно. – Ведущий подавил зевок. – Кто болеет за вас по ту сторону экрана?

– Мы! – крикнули Лиза