Сестра русалки - Майя Эдлин

Кисти тем временем сжались в кулаки и медленно погрузились под воду.

– Пропали, – разочарованно простонала Соня. – Так и не увидел?

Антон поднял с гальки книгу, стряхнул с нее песчинки и отрицательно мотнул головой.

– Да было там что-то, точно тебе говорю, – настаивала Соня, тыча пальцем в рябую озерную поверхность. – Руки были.

Мальчик окинул побережье быстрым взором и кивнул на корягу.

– Нет, совсем не похоже, – раздраженно отмахнулась Соня. – Там русалка делала вот так. – Она подняла над головой обе руки и неумело изобразила странный танец.

Антон скептически понаблюдал за этим представлением и, не сдержавшись, засмеялся.

– Да ну тебя, – беззлобно огрызнулась Соня. – Лишь бы поржать надо мной. А я, между прочим…

Воды озера содрогнулись от удара колокола, и из Графского парка поднялась стая испуганных птиц.

– Твою мать.

Соня подхватила с берега туфли и, приобняв брата за плечо, под зловещий колокольный перезвон повела его по белоснежной лестнице вверх, подальше от кровожадных озерных тварей.

* * *

– Ты не знаешь, там хороший фонд?

Соня с Кристиной неторопливо вышагивали по аллее в сторону школы искусств. Тополиный пух, в этом году опадавший с деревьев особенно сильным снегопадом, ватными комочками путался в непокорных Кристининых волосах.

– Ты когда-нибудь брала оттуда документы? – допытывалась она у подруги, снимая очередную белоснежную пушинку с ресниц.

– Из нашей городской библиотеки? – уточнила Соня.

– Да.

– Документы какого рода? Это же не архив и не загс. Вряд ли там такое имеется.

Кристина заметно приуныла.

– А газеты? – через минуту вновь воодушевилась она. – Газеты-то старые у них должны быть?

Соня поглядела на Кристину. Плавно летящий тополиный пух создавал иллюзию замедленной съемки, и ей почудилось, что она видит подругу через экран телевизора, словно актрису, игравшую роль Белоснежки. В голове привычно мелькнула мысль, что не зря Кристина считалась самой красивой девочкой в школе. И не зря она стала балериной – все роли знойных красавиц будут принадлежать ей одной, у других балерин с такой соперницей не останется и шанса.

– Наверное, – пожала Соня плечами. – Хотя архивные выпуски «Безымянной газеты» лучше все-таки в редакции искать.

– Кто мне их выдаст? – недовольно фыркнула Кристина.

– Зря у тебя, что ли, подруга там уже год горбатится?

– Это та, которая уже неделю в трауре лежит? – горько ухмыльнулась Кристина. – И неизвестно, очухается ли.

– Очухается, куда денется. Однажды утром проснется и поймет, что жизнь-то, оказывается, даже после Элиной смерти продолжается, и хочешь – не хочешь, придется брать себя в руки и вытаскивать задницу из-под одеяла.

Кристина ненадолго задумалась.

– Прежде чем она это поймет, полгода может пройти.

– Еще дня три, не больше, – заверила Соня и взглянула на ее нервно искусанные губы. – А тебе что, горит?

– Что горит? – вздрогнула Кристина и испуганно заозиралась по сторонам.

– Сроки горят? Эти газеты тебе прям срочно нужны?

– Ну не прям срочно, но да, нужны.

– Зачем?

– Да так. – Кристина неопределенно махнула рукой. – В исследовательских целях.

– В исследовательских целях? – усмехнулась Соня. – Не много ли тайн от лучших подруг в последнее время?

– Это временно. Скоро я вам все расскажу.

– Ну смотри. – Соня с сомнением оглядела Кристину с ног до головы. – А то эти недосказанности от тебя, болтушки, пугают больше всего.

Та лукаво улыбнулась и помахала рукой бегущей по лестнице им навстречу Лиле.

– Привет местной знаменитости! Готова к своему чествованию?

Лиля поморщилась и уставилась на свои испачканные краской ладони.

– Бли-и-ин, – простонала она. – Сангрия. Сразу не заметила. Буду теперь там как замарашка.

Соня посмотрела на Лилины руки и замерла. Вид окрашенных бордовым пальцев утянул ее в прошлое, в то лето, которое она так старательно пыталась забыть. Ее будто засосало во временную трясину – вместо девчонок вокруг оказались фантомы прошлого, она вновь слышала тихий плеск волн, вновь чувствовала запах водорослей и вновь видела эти крючковатые окровавленные пальцы.

«Лес…– услышала она прерываемый бульканьем голос. – Лес…»

– А я предусмотрительная, захватила ацетон и бинты, – где-то на периферии сознания прозвучал знакомый голос.

«Кристинка? – растерялась Соня. – Как она тут оказалась?»

– Серьезно? – скептически отозвалась Лиля. – Прям бутыль с ацетоном приперла?

«Лиля? Что здесь творится? – Соня с ужасом глядела на тянущиеся к ней окровавленные руки. – Это невозможно, они не должны здесь находиться».

– Сонь? – Настойчивый голос прорвался сквозь ткань пространства и времени, разрушив нагнавший из прошлого мираж. – Сонь, ты чего?

Соня мотнула головой и перехватила испуганный взгляд Кристины.

– Ты дышать перестала на несколько минут. – Та пытливо всматривалась в ее побледневшее лицо.

– Все нормально, – заверила подруг Соня, бросив настороженный взгляд на уже чистые Лилины пальцы. – Видимо, перенервничала сегодня, пока Нинку пыталась с постели стянуть. Да еще ацетон этот ваш. – Она картинно поморщилась.

– Я же не могла позволить нашей звезде явиться на торжественное мероприятие с грязными ногтями, – возмутилась Кристина, отбирая у Лили бутыль с ацетоном. – Спасибо бы сказали.

– Спасибо, – хором отозвались подруги и, подхватив Кристину под руки, пошли в сторону «Пиратского фрегата».

– Как-то неправильно тусить там без Нины, – засомневалась вдруг Лиля.

– Нина купается в жалости к себе, ее сейчас за уши из этого болота не вытянешь, – сухо отозвалась Соня. – Если не утопится в нем окончательно, скоро самостоятельно выплывет.

– Тебя это как будто злит, – озадаченно проговорила Кристина. – Почему? У нее погибла сестра, разве странно, что она горюет?

– Не странно, – пожала плечами Соня. – Но она не в пещере живет, вокруг есть люди, которые в ней нуждаются. Ване с Тоней намного тяжелее, они впервые столкнулись со смертью близкого человека, и им как никогда нужна Нинкина поддержка, а она забыла об их существовании и носится со своим горем как с писаной торбой.

– И как ей быть? – робко поинтересовалась Кристина.

– Понять наконец, что не все в этом мире крутится вокруг нее, и обратить внимание на тех, кто слабее и беззащитнее. Иногда ради них стоит наступить на горло собственным слабостям.

– Но ведь у Вани с Тоней есть родители, – возразила Кристина.

– Если Нина за восемнадцать лет жизни не поняла, что нужно защищать слабых, где гарантия, что это осознают те, кому за сорок? – огрызнулась Соня.

– Но ведь… – начала было Кристина, но умолкла, получив тычок в ребра от молчавшей все это время Лили.

– Почти пришли. Как я выгляжу?

– Как писательница, обложку книги которой вот-вот повесят на стену славы «Пиратского фрегата». – Кристина легко переключилась с одной темы на другую. Довольная и гордая за подругу, она запищала и захлопала в ладоши.

– Может,